5

Прочитано в рамках флэшмоба "Дайте две"

Могу лишь сказать, что incendium по своей природе совершенно не похож на feu, от которого француз прикуривает сигарету, и оба не имеют почти ничего общего с неистовым, нечеловеческим pur, знакомым грекам, тем огнем, который ревел на башнях Трои и, завывая, рвался к небу на пустынном, открытом всем ветрам берегу, где был возведен погребальный костер Патрокла.

Именно этим огнем, мрачным и неистовым, озарена для меня эта книга. Pur - языки пламени погребального костра зловеще освещают небо, этим огнем чадили факелы в лабиринтах Минотавра, этот огонь тяжелый и душный, и этот свет не приносит ни радости, ни облегчения.

Герои этой истории с остервенением бросают на погребальный костер все, до чего только могут дотянуться, попав в их руки все понятия несколько извращаются и становятся будто вывернутыми наизнанку: честь, красота, дружба и верность, все это словно отраженное в кривом зеркале, и порой принимает причудливые, уродливые формы.
Вот она красивая картинка: несколько молодых и богатых студентов из колледжа, они красивы, образованы, беспечны и веселы. А, то, что они учатся в одной из закрытых групп, занимаясь достаточно редкой греческой филологией только добавляет им шарма. Крепкие друзья, плотно сбитая команда, в ореоле таинственности, блеске богатства и молодости... Но стоит ковырнуть чуть поглубже и разноцветная слюда осыпется, обнажая совсем не лестную картинку: мир неоправданной жестокости, пьянства, мир, где брат настолько ревнует свою сестру, что готов убить ее лишь бы она не спала ни с кем, кроме него. Очень по древнегречески не правда ли?

Мораль героев настолько выбила меня из колеи, что сюжет пошел как-то мимоходом, будто театральные декорации, в которых разворачивается настоящее действо. Маленький мирок, выстроенный на умелом вранье и манипулировании друг другом, все здесь настолько тщеславны и уверены в собственной исключительности, что охотно принимают за крепкую дружбу конфетную обертку, в которую, как правило, завернут кокаин. Взаимное вранье и круговая порука, связывают покрепче, чем самые страшные клятвы в дружбе и верности, толкают на самое страшное преступление, и вот вы уже повязаны веревочкой, до самой гробовой доски, дружба крепкая не сломается, но почему от этого порой так хочется выть?

"Откуда ты понабрался этой Достоевщины" - бросает один из героев книги другому, и правда откуда, уж не от самой ли Донны, американской писательницы, на которую Федор Михайлович явно когда-то оказал сильнейшее воздействие. Это, конечно, не "Преступление и наказание", но в героях "Тайной истории" столько трагики, столько неподдельной боли и страданий, в том числе и нравственного порядка, что их не получается осудить. Даже убив, они скорее выглядят жертвами обстоятельств, чем хладнокровными преступниками.

Это не детектив ни в коем случае, и даже не психологический триллер, хоть психологизма здесь отбавляй, да и убийства присутствуют... это скорей греческая трагедия, в духе Эсхила, что-то из трилогии "Орестеи", например... Если по большому счету весь смысл и посыл книги можно уложить в одну из цитат, которую я приведу ниже. Пусть это и будет эпилогом и самой лучшей рекомендацией, куда более честной, чем мои сумбурные впечатления.

Меня притягивали уже сами названия пьес, старомодные и возвышенно-броские: «Недовольный», «Белый дьявол», «Разбитое сердце»… Я сидел над ними часами, размышлял, делал выписки и заметки. Никто не мог сравниться с моими авторами в изображении катастрофы. Они не только понимали, что такое зло, но и сознавали все многообразие уловок, при помощи которых оно прикидывается добром. Мне казалось, что они проникают в самую суть, что, говоря о пороках людей и перипетиях их судеб, они указывают на главное — невосполнимую ущербность всего мироустройства.