4.5 Урок истории

Этот роман раскроет читателю еще одну грань таланта такого недооцененного при жизни писателя, как Джон Уильямс. Правда, слава в конце концов постучала в его двери но, увы, дома его уже не застала. На волне признания романа Стоунер , у нас решили заново перевести и издать его единственный исторический роман о римском императоре Гае Октавии Цезаре Августе, чье феноменально длительное по тем временам правление ознаменовало собой прекращение гражданских войн, окончательное преображение Римской Республики в Империю, о человеке, чья слава пережила века и дошла до наших дней.

Будучи преемником и наследником Юлия Цезаря, Октавию сложно было не подвергаться сравнению с ним и не померкнуть на фоне такой харизматичной и яркой личности, каким был его двоюродный дед по материнской линии. Но Октавий, которому римский народ даровал имя Август и назвал «отцом нации», сумел это сделать. Крылатое выражение «власть развращает» подтверждали практически все его предшественники и восприемники, а вот ему удалось этого избежать. Как, собственно, и покушений, и преждевременной смерти за всю свою длинную по меркам любого времени (76 лет) жизнь. И уйти в мире и покое, обеспечив преемственность власти, может, и не в лучшие руки, как он считал, и как оказалось на самом деле.

Джон Уильямс выбрал для своего романа не самый распространенный эпистолярный стиль, быть может, продолжая традицию своего знаменитого соотечественника. Этот прием позволил, как мозаику, собрать образ главного героя из многочисленных мнений о нем разных людей – друзей, врагов, людей, ненадолго попавших в орбиту его жизни случайным образом. Это дало своего рода кумулятивный эффект, более объемный взгляд на такую значимую фигуру эпохи, как император Август.

Роман разделен на три книги – первая покажет нам девятнадцатилетнего Гая Октавия, которого внезапная смерть приемного отца и опекуна застала в Аполлонии, где он с друзьями Гаем Цильнием Меценатом, Марком Агриппой и Сальвидиеном Руфом завершал своё образование в области философии и военного дела. Известие о смерти Юлия Цезаря заставило Гая Октавия принять самое важное в своей жизни решение – стоит ли бороться за его политическое наследие или же отойти в сторону и отказаться, как настоятельно советовали мать и родственники. Риму повезло – он выбрал первое. Но это означало необходимость отомстить убийцам Цезаря и найти общий язык с Марком Антонием, который, похоже, сам вообразил себя наследником Цезаря. Октавию и его друзьям понадобится долгий путь интриг, унизительных компромиссов, а позже и военного противостояния в новых гражданских войнах для того, чтобы решить эти задачи. Как вообще сумели зеленые юнцы проскользнуть сквозь все эти витки интриг и не сложить головы? Везение? Сам Август на склоне лет признавался:

…в тот день в Аполлонии почти шестьдесят лет назад, мною завладела фортуна и я решил не избегать ее объятий.

Но и плата была высока. Первой жертвой политики компромиссов и соглашательства с бывшими врагами падет Сальвидиен Руф, самый искренний и доверчивый из них. Он, оскорбленный сделкой своих друзей с одним из убийц Цезаря, сгоряча предложит доверенные ему легионы Марку Антонию, но тот, уже заключив союз с Октавием, предаст своего нового союзника. Неоднозначность принятых решений и потеря доверия самого близкого друга заставят Руфа уйти из жизни. Сражение при Муттине, совершившаяся месть убийцам Цезаря, сражения при Филлиппах и Акции, смерть Марка Антония и Клеопатры – обо всем расскажут строчки военных донесений, письма и дневниковые записи друзей первого лица государства, которым к тому времени станет Октавиан Август. К счастью, Уильямс не станет заострять внимание на кровавых подробностях этих страниц истории, а Антоний и Клеопатра, любовь которых так поэтично излагают многочисленные писатели и драматурги, предстанет перед нами несколько в ином свете, как и мотивы Октавия.
Наученный горьким опытом Юлия Цезаря, он не примет императорского титула, даже когда его предложит ему Римский Сенат, ограничась званием «принцепса», что будет, конечно, лукавством, делиться властью он не намерен ни с кем.

Во второй части автор больше внимания уделяет семейной жизни своего героя. Как известно, родная дочь императора Юлия была его единственным ребенком, поэтому большую часть жизни этот не очень крепкий здоровьем человек посвятил поискам подходящего преемника. В желающих недостатка не было и для решения этой задачи Октавию пришлось жертвовать и своим семейным счастьем, и друзьями, и счастьем любимой дочери. Тут меня удивило, что в отличии от Грейвса и многих других авторов, Уильямс не обозначил никакой связи между ранними смертями многих претендентов с третьей женой Августа – Ливией. Здесь Ливия – умная, уравновешенная, во всех смыслах подходящая императору жена, которая, тем не менее, вынуждена мириться с его решениями, отдаляющими от вожделенного статуса ее любимого сына Тиберия и которой император вовсе не считает нужным хранить верность. Как он скажет в предсмертном послании своему последнему оставшемуся в живых другу Николаю Дамаскину: власть и личное счастье плохо уживаются вместе.

Что на своем горьком опыте узнает его дочь Юлия, в своем дневнике рассказавшая об этой подковёрной борьбе, сдерживать и уравновешивать которую императору стоило немалых трудов и личных потерь. Мне показалось, что она, ослепленная сознанием своей исключительности и привилегиями, не считая нужным следовать законам, четко обозначавшим роль женщины в Риме того времени и не умея их изящно обойти, проявила легкомыслие, недостойное своего высокого положения дочери императора. Она любила, но плохо понимала отца и те политические расклады, с которыми ему приходилось иметь дело, за что, собственно, и поплатилась ссылкой, хорошо, что не плахой.
Зато в своем дневнике она раскроет перед нами другой Рим – Рим театра, поэзии, литературы и архитектуры. Меценат, Овидий, Вергилий, Гораций, Тит Ливий, Николай Дамаскин – долгий мир в Империи даровал время и возможность взрастить великие имена в литературе и искусстве, обладатели которых, как водится, ругали в своих эпиграммах власть, давшую им возможность творить, а не гнить где-нибудь на бранном поле очередной гражданской войны.

Последняя, третья часть книги – это своего рода исповедь самого Августа, в которой он открывает своему другу Николаю Дамаскину скрытые между строк чужих писем и дневников нюансы того или иного принятого им решения, поступка или закона, которые могли, по мнению автора, ускользнуть от читателя. Но все же, как мне показалось, тайну своей личности император унес с собой в вечность, и автору, ограниченному известными античными источниками, раскрыть полностью её не удалось. Но эта возможность всегда остаётся перед новыми исследователями, а нам это позволит еще не раз окунуться в те далекие времена и взглянуть на живших тогда титанов.