5

Резонансное дело: Лондон, обычный день и выстрелы! Ни где-нибудь, а в обычной школе шестью выстрелами убивает четверых и кончает жизнь самоубийством новенький учитель истории. Казалось бы все ясно, психическое расстройство привело учителя к крайним мерам, надо только быстренько собрать показания и выступить перед общественностью со скорбными лицами и речью, что случившееся было трагедией, оружие представляет угрозу для общества и признать факт помешательства учителя. Расследование поручили молодей 32-летней Люсии Мэй, которая подошла к нему слишком добросовестно по мнению ее начальства. Читая показания фигурантов дела и родителей погибших детей она проникается симпатией к учителю истории с польской фамилией Зайковски, находит предпосылки трагедии, узнает о других фактах насилия в этой школе.
Предыстория. В школу на место учителя истории пришел устраиваться Самюэл Зайковски, он был невзрачным, решительно невыразительным, образованным, имел собственное мнение и был, как признался директор Тревенс инспектору, "наименее неквалифицированным из далеко не вдохновительного множества людей, метивших на это место." В школьной учительской новенький преподаватель с первых минут стал аутсайдером над которым подчас жестко шутил учитель физкультуры, надо сказать с безмолвного потакания директора школы. Была у него подруга, которая его понимала и поддерживала, но и она его предала, тем самым запустила механизм отмщения. У детей авторитета завоевать ему не удалось, в классах над Зайковски открыто и жестоко издевались дети, его травили. Опять же об этом знал директор школы, используя политику невмешательства. Это ли не пренебрежение школы за условиями работы своих учителей? Должна ли школа следить за поведением и благополучием своих учеников? Углубившись в расследование, Люсия находит еще один вопиющий случай детского насилия: одноклассники жестоко избили своего сверстника, унизили его и... не получили должного наказания, этот случай "замяли" из-за отсутствия свидетелей. Так же и Зайковски пытался всеми известными способами "достучаться" за помощью, но его не услышали, точнее намеренно не хотели слышать. Последней каплей его терпения стало равнодушие директора на факт детской жестокости, свидетелем которой он случайно оказался. Он не нашел другого способа, кроме как стрельба в актовом зале, расправиться с вопиющим бездействием школы, которая заставляет страдать детей и учителей. Жестокий способ, негуманный. Акт отчаяния, признание своей капитуляции.

Всегда же легче справиться с болью, если ты можешь обратить ее в гнев, выплеснуть ее, если можешь обвинить кого-то, кого угодно, даже тех, кого и винить-то не в чем.

... его бросили на произвол судьбы. Почему он должен был просить о помощи? Почему помощь не пришла к нему сама? В конце концов, происходившее не было секретом. Люди, обладавшие властью, которая позволяла им вмешаться, они же все знали. Почему бремя неизменно ложиться на плечи слабого, а свобода действия отдается сильному? Почему от слабого требуют храбрости, а сильный получает лицензию на трусость?