5

После этого я на Флевеллинг чуть ли не молиться начал. Это нереально, нечеловечески, невероятно.
Во-первых, сюжет она здесь закрутила лихо. Он так идет по спирали, крутится, заворачивается, и никогда не знаешь, что за следующим поворотом-оборотом, и чем же все закончится.
Многие, очень многие моменты я перечитывал по сто раз с замиранием сердца, с остановкой дыхания, просто задыхался этим "чем-то невероятно нежным и важным". У меня вряд ли когда-нибудь хватит слов, чтобы описать то, что творится, когда я это перечитываю. И на самом деле - эта вещь относится к тем, о которых бесполезно и не_стоит говорить - их надо почувствовать. Чем больше я читаю этих невероятных книг, тем больше подобных вещей нахожу.
Как бы глубоко я не нырял в реальность, как бы сильно ею не интересовался, я теперь всегда, думаю, буду возвращаться к этому. Это не волна, накрывающая с головой. Это скорее вроде медленного погружения в пучины нежности и того, той единственной вещи, что только имеет какое-либо значение. Ты поражен так, что задерживаешь дыхание, но при этом поражен чем-то настолько мягким и ласковым, что не существует еще настолько нежного слова, чтобы это выразить, разве что..."тали".

Спустя какое-то время после прочтения, я поймал себя на том, что каждую ночь, перед сном, брал в руки "Крадущуюся тьму". Благоговейно перелистывал, по памяти находил все бесценные моменты и перечитывал, улыбаясь и затаив дыхание. Что за чудеса это всё, что за чудеса. И наверное, сколько бы еще таких моментов ни было - те, что в "Крадущейся тьме" останутся самыми-самыми вспоминающимися и важными, потому что - неуверенные, неумелые и самые первые. Когда они еще сами не знали, что "чувства, которое их соединило, им хватит навсегда".

И вот что еще - Алек на самом деле такой не совсем обычный и очень интересный типаж, подумалось мне. Я хочу сказать, что такие наивные деревенские мальчики обычно имеют свойство быть спокойными, тише воды и ниже травы, а потом становятся какими-нибудь борцами за справедливость или верными воинами своей страны. А Алеку свойственны такие совершенно нехарактерные для такого типажа приступы, такие вспышки гнева или чего-то такого яркого. Когда он вдруг злится и быстро становится главным, и может взять Серегила за грудки и потрясти хорошенько, наорать, надавать подзатыльников - но он, черт возьми, выбьет из него всё, что ему нужно. Я уж молчу о том, как он выдержал все пытки, а потом еще и удушил непобедимого некроманта голыми руками.
И это ой как здорово.