5 Дэвид, выходи!

«Над пропастью не ржи!» — сказал как-то утром Сэлинджер, держа коробку с девятью новорождёнными котятами над обрывом где-то в Теннесси. Потом крякнул, сказал сам себе, что ещё рановато, отдал детей беспечной пушистой мамаше и сел писать. «Девятка — отличное число!» Так родился сборник «Девять рассказов» . Ну может не совсем так или вообще не так, но так тоже неплохо.

Возможно, Сэлинджер и преследовал какие-то конспирологические замыслы, и тогда совершенно точно можно отметить неслучайное появление девятки практически во всех рассказах. Например, в рассказе «Хорошо ловится рыбка-бананка» герои живут в гостиничном номере 97, главный герой рассказа «Человек, который смеялся» — мальчонка «девяти лет от роду», в «Дорогой Эсме с любовью — и всякой мерзостью» герой вместе с девятью другими американскими солдатами был определён на постой, а в «Голубом периоде де Домье-Смита» юный художник возвращается из Парижа в Нью-Йорк девять лет спустя (и ему 19, а в резюме он пишет, что ему 29), и прочее, прочее. Всё это, конечно, занятно, но не более того.

Открывая сборник рассказов, ждёшь, что на втором уже ухватишь эту нить, которая связывает их, крепко-накрепко или невидимым шёлковым путём (как, например, у Барнса в «Истории мира в 10 1/2 главах» . Однако здесь не всё так просто. Momento mori! — сказали как-то римляне, а Сэлинджер подхватил. Каждый рассказ — это в какой-то мере напоминание о смерти, явное или косвенное. Герои стреляют себе в голову, погибают их любимые, родные, друзья, умирает любовь, угасают мечты, рыбку-бананку разорвало в клочья. В таком ключе становится понятнее смысл последнего рассказа «Тедди», но вернёмся к нему позже. Смерть — это печать, стоящая на многих книгах послевоенного времени: «Бойня номер пять» Воннегута, «Шоша» Зингера, «Поправка-22» Хеллера, перечислять можно до бесконечности. Жизнь человека словно череда каких-то происшествий, не всегда логичных, но всегда приводящих к одному и тому же исходу. Так стёклышки в калейдоскопе каждый раз складываются по-разному, но исход один: узор.

Почти во всех рассказах есть герои-дети и подростки, странные дети, смышлённые не по годам — страшные кукурузные дети. Ведь мы привыкли, что малыши — это куклы и машинки, а как вам такое: не объясняя причину периодически убегать из дома (4 года), иметь воображаемых друзей, которые там же в воображении и умирают (≈ 5 лет), посоветовать другому карапузу намазать ядом мармеладины и дать своей мамаше (6 лет). Посеяли жестокость, вот она и взошла.

Девятый рассказ — «Тедди», венец сборника, результат 3+3+3, стоит особняком. Начало не предвещает ничего такого, зато середина, а какой конец!

— Пожалуй, я прежде всего собрал бы всех детей и обучил их медитации.

сказал 10-летний мальчуган, а Дэвид Линч подхватил. И поймал эту крупную рыбу, изображённую на обложке сборника.

Жизнь — это ад, бог — это стакан молока в руках сестрёнки, чуда-юда — это такая рыба из сказки, поэтому читайте книжки, чтобы неучами не помереть.