3.5 Туда и обратно

Владимир Шаров, историк по образованию, следует принципу: "история для каждого своя". Нет единого, раз и навсегда определённого пути Истории. Есть множество ответвлений и тупиков, идя по которым можно открыть немало интересного.

Как раз такая концепция и представлена в романе "Старая девочка". Эта очень оригинальная авторская мысль не претендует на объективность. Мы имеем дело лишь с её художественным выражением. Символичность и метафоричность становятся основными средствами в романе. Поэтому в нём нет ни полноценного сюжета, ни активного главного героя. Вера Радостина как действующий персонаж появляется в книге совсем ненадолго. После её отъезда в Ярославль она как персонаж почти не действует. О Вере и о её прошлом мы узнаём из её дневников либо из рассказов тех, кто так или иначе знал её.

Мысль Владимира Шарова, которую он развивает в романе, весьма оригинальна. Дойдя до определённого этапа жизни, человек может пойти вспять, опираясь на собственные воспоминания. Так случилось с Верой, которая была частью Истории, а с другой стороны её со-творцом. Вера - это воплощение русского народа, это концентрация доброго, сильного, мудрого женского начала. Она почти мифологический персонаж. Впрочем, как и Сталин - тёмный полуночный демон.
Не случайно Вера сочиняет свои сказки, где главными героями являются в том числе и Ленин со Сталиным. Эта своеобразная политическая мифология призвана укрепить образ тирана как божественного слуги или даже самого Бога. Эта страшная новая послереволюционная религия возникает из непреодолимого желания людей обоготворять того, кто наверху. Это врождённый инстинкт русского человека, для которого власть и Бог суть одно и то же.

Однако в романе показана опасность этой жуткой новой религии. Сталин превратился в Бога уничтожающего, растаптывающего, чёрного. Но человеку свойственно всегда куда-то стремиться, за кем-то идти. За верой, какая бы она ни была. Владимир Шаров в романе очень тонко уловил эту растерянность людей 20-го века и их отчаяние в выборе нового Бога. А главное, их слабость перед неправедными путями.
Вера Радостина олицетворяет собой спасение, запасной путь, который есть у каждого человека - уход в себя, в глубины своей памяти. В определённое время этот путь, который, возможно, является бегством, на самом деле - единственное спасение, чтобы остаться незапятнанным или хотя бы частично отмыться. Верин дневник - это карта, следуя которой она заново выстраивает свою жизнь, идя при этом в обратном направлении. В этом есть особая сентиментальная закономерность: убегая от жестокого настоящего, можно вернуться к своей истинной сути, к собственной человечности. Замечу, что и возлюбленные Веры, находясь в лагере и ожидая встречи с ней, тоже как бы возвращаются к настоящим самим себе и даже строят свою совместную жизнь по типу коммуны, где главенствуют добрые и человечные отношения, несмотря на существующие разногласия.

Старая девочка Вера Радостина, в конце концов, вернулась в раковину своего детства. Оставаясь ребёнком, она несла на себе весь свой горький опыт, всю свою старость. Эту особенность и заметил рассказчик, который, обращаясь к своему детству уже в финале романа, говорит о невероятной взрослости, просвечивающей в девочке Вере, которая лепила лепёшки из песка.

Вся, на первый взгляд, нелепость и необычайность придумки Владимира Шарова - это довольно точное прозрение о нескольких военных и послевоенных поколениях; о печатях, которые оставляют трагические времена на наших душах; об особой старости, которая сродни горечи потерь и разочарований и полнейшему безверию.