Берлин и окрестности

Газетная журналистика - это ремесло красноречиво рассуждать на любую тему, без ее глубинного понимания, и ремесло это порой тем лучше спорится, чем меньше этого понимания и попыток понять присутствует у репортера. Так сказать, метод остранения создает больший эффект. Мало что можно узнать о Берлине той эпохе из этой книги: несколько эффектных бытоописаний разных социальных слоев, набор журналистских штампов, без которых не может обходиться никакая литературная поденщина. Принцип в том, что все написанное приложимо к любому крупному городу тех времен. Автор не затрудняет себя попыткой осмысливать реальность, да и в Берлине он проездом. А его аудитория, судя по названиям газет в которых опубликованы его пестрые заметки, это жители провинциальной Праги, консервативного Мюнхена и ряда…

О моем отношении к "Берлину и окрестностям" Йозефа Рота красноречиво скажет тот факт, что поначалу я предвкушала на следующей странице фотографии, но постепенно начала больше радоваться тексту. А фотографии, между прочим, превосходные. Хайнц Линек. Вид на ночную Фридрихштрассе от входа в метро. 1926

"Берлин" – сборник статей, посвященных разным аспектам жизни города 20-30-х годов: архитектуре, развлечениям, заведениям, локациям, прессе, транспорту, культурной жизни, и, конечно, самим его жителям.

Это еще и время, когда развиваются события книги (а для меня - сериала) "Берлин. Александерплац". И если в сериале уже присутствует предвкушение безумия, разрушения, беды, то здесь ничто не предвещает разделения истории Германии и мира на "до" и "после" (хоть автор и поднимает важные для…

По мере того, как Йозеф Рот переходил от описаний городских причуд Берлина (почти с любовью, и это передается читателю), его простых жителей простых профессий, мой интерес к статьям медленно угасал, ибо столь ожидаемая мной «увеселительная жизнь» города к концу книги клеймится Ротом с таким презрением и чуть ли не ханжеством, что все мои романтические киношные представления так и не нашли выхода в его строках. Сейчас-то мы и без того знаем, чем живет и всегда жила индустрия развлечений, и то, как автор выводит всех к ней причастных на чистую воду, не вызывало во мне никакого интереса. В защиту Рота скажу, что он был серьезным журналистом, не вовлеченным в поверхностные светские хроники, к которым я, видимо, подсознательно так тяготею.

Господь сотворил песок исключительно для малышей, дабы они в мудром бескорыстии игры воспроизводили суть и смысл всякой людской деятельности. Они засыпают песком свои ведерки в одном месте и тащат в другое, чтобы там высыпать. На смену им приходят другие малыши, чтобы из образовавшейся горки загрузить в ведерко песок и отнести на прежнее место.

Такова жизнь.

("Парк Шиллера", 1923 г.)

Это серия очерков и статей о Берлине 20х-30х годов ХХ века, написанных журналистом и писателем еврейского происхождения, родившимся в 1894 году в маленьком галицийском городке Броды, расположенном на окраине Австро-Венгерской империи, учившимся в Вене, работавшим в Берлине и…

"Берлин — это город бывших домов," - говорится в одном фильме. И действительно: в Берлине нынешнем черты Берлина прежнего угадываются едва-едва, да и те, что угадываются, в большинстве своём кажутся тенями, призраками. Рот же эти бывшие дома возводит заново: кирпич за кирпичом, в сознании читателя, знакомого с Берлином, выстраивается абсолютно новый город, и кажется удивительным, насколько, отличаясь в деталях и во внешних проявлениях (пониманию этого способствуют замечательные фотографии, иллюстрирующие книгу), он остался неизменен в целом, несмотря на многократные перестройки (или одну большую, так толком и не прекращавшуюся со времён Рота?) Благодаря наблюдательности и несомненной любви к городу - а автор, несмотря на всю язвительность, саркастичность и критику, кажется, город очень…

Йозеф Рот о духе времени В России вышел сборник журналистских работ немецко-австрийского писателя первой половины XX века. Это не только увлекательное и нетяжелое чтение о делах давно минувших дней, но и источник размышлений о дне сегодняшнем

Немецкий (по корням – австрийский) писатель Йозеф Рот, творческий пик которого пришелся на 1920-е годы, российскому читателю известен слабо: коли иной любитель литературы и знает Рота, то, скорее всего, ставит его во второй ряд межвоенных авторов – где-нибудь рядом с Лионом Фейхтвангером или Альфредом Дёблином. Если мерилом работы считать популярность, то мнение такое будет справедливым: в литературе «эпохи джаза» Йозеф Рот точно не законодатель мод.

Зато где он действительно был на высоте, так это в журналистике Веймарской Германии. До самого прихода…