Стрекоза, увеличенная до размеров собаки

Уже с первых страниц было понятно, почему эта книга вызывает такую реакцию – «брр» и «ужас».

Во-первых, форма. Это роман без диалогов. То есть по-настоящему без диалогов, не так, как, например, у Сарамаго, где прямая речь все-таки есть, только не выделена в тексте соответствующим образом, но прослеживается легко.

Во-вторых, язык. Я твердо убеждена, что «Стрекоза…» - роман, где главный герой – это язык. Текст у Славниковой плотнейший. Он под завязку забит описаниями, сравнениями и прочими средствами художественной выразительности. В этой книге нет мест, которые легко читаются – только тяжелые и те, что еще тяжелее. Не по содержанию тяжелые, а по качеству языка, в котором слова так плотно, так тесно друг к другу прилегают, что для лишнего там места уже нет. Из-за этого нужно быть постоянно…

Как старая пластинка, заезженная до хрипоты, захватанная множеством нечистых рук, залитая злыми слезами, заляпанная больными эмоциями. Но сквозь хрипы пробивается знакомая по всей "тетковской прозе" старая мелодия: бытовуха, бессмысленность существования, взаимная нелюбовь в семье, не так больные, как пустые души. Безнадежно вторично, мутно и мрачно. Язык искусственный, вязкий, путаный, перегруженный неуместными метафорами, уводящий от смысла. Книга, ухудшающая мир.

Произведение с ярковыраженной экзистенциальной проблематикой с ощутимым привкусом кафкианства.

Все начинается со смерти матери, которая обнажает перед ее несостоявшейся несчастной дочерью Пустоту, Ничто и Свободу. Смерть в таком случае становится для Катерины Ивановны праздником обретения всего этого и перерождения через одиночество и отчуждение: связи с другими и вещами рушатся - происходят разрывы внутренних и внешних областей существования, и вот в этих-то разрывах и ощущалось место, "где ты есть в действительности". Но вместе с тем воплощением этого разрыва, этой разобщенности была ее мать, и в данном случае дочь - это материнская тень, ощущающая себя лишь дополнением до целого человека, которая пережила хозяйку, проявив несовершенство мимикрии (а это с детства - см. страницы,…

Более удручающего впечатления не получала ни от одной книги, ну или мало от каких. Из поколения в поколение рождаются девочки, несчастливые, безнадежно обделенные материнской любовью, некрасивые, одинокие, описаны, в общем, быт и нравы русской семьи в самом приземленном и неприглядном ракурсе. Может, за это О. С. и дали премию?.. Это тоже мастерство, такая большая книга и столько женской безотрадности, ни одной тебе розы или романса. Пасмурное чтиво, но я осилила, не бросила.

Настолько трудно читается книга, несмотря на то, что сюжет - неудачливые в семейной и личной жизни мать и дочь много-много лет живут бок о бок в одной квартире, их взаимоотношения - можно было бы развить гораздо интереснее. Вроде бы автор и пытается воссоздать достоверную атмосферу, царящую в этой семье, но вместо этого увязает в словах, которые старательно подбираются по принципу "создать как можно более липкое и противное ощущение", этих слов слишком много, смысл тонет в них, хаотично перескакивает с одного момента жизни героев на другой безо всякой связи, глаз скользит поверх строк, задерживаясь лишь на редких из них. Не понравилась мне эта книга, категорически не понравилась. Чем-то по стилю напоминает Людмилу Петрушевскую, та же кажущаяся безысходность и тоска, но если Петрушевская…