Человек с яйцом. Жизнь и мнения Александра Проханова

Дело в том, что я прочитала "Господин Гексоген" и написала очень хвалебную рецензию. Ну очевидно же, что автор прекрасно понял всю историю, пропустил через себя, добавил своих мыслей, фантазий и предсказаний - получилось весьма недурно, хотя и немного слишком многословно. Так что автора я, скорее всего, читать больше не буду - мне хватило. Тем не менее, повторю, "Господин Гексоген" - правда хорошая художественная книга. На что мне аж несколько человек порекомендовали прочитать эту биографию Проханова. Я в своей жизни пару раз начинала читать биографии, и никогда ни одной не закончила. Мне не интересна жизнь реальных людей. Нет, у некоторых, конечно, она прошла интересно. Так уж и быть, я в таких случаях даже готова прочитать длинную статью в духе "Каравана историй". Впрочем, помимо…

«Наша несколько нервозная критика, извечно преданная групповым направлениям, обязанностям и параграфам разнообразного учительства, нечасто баловала сочувствующим вниманием приход в литературу Александра Проханова, и то, что писалось о нем, было как бы безразлично-ленивым скольжением по ровной поверхности льда, скольжением на затупленных коньках». Юрий Бондарев.

Сентябрь Данилкина как-то нечувствительно перетек у меня в его октябрь. Такое сплошь и рядом: встречаешь автора, который поражает твое воображение, а написанное им классифицируешь, как эталонное. Удивляешься-поражаешься-восхищаешься и продолжаешь собственное движение в заданном направлении, в котором этому писателю нет места, встреча была случайной. Но проходит время, а тебя все тянет читать этого человека. И уже неважно, что "ты…

Автор был, как всегда, а может быть и более ироничен со своим героем, а, как известно ирония двоюродная сестра цинизма. Так что мне до самого конца не было понятно то ли это панегирик, то ли это мягкий троллинг. Манера выражаться, порой была настолько изысканна, что отдавала нарочитостью. Интенции автора до конца не прояснились даже по прошествии времени, поэтому будем считать роман все же дифирамбическим. Книги пишутся по вдохновению или по необходимости, сдается мне, что автора кто-то заставил написать этот текст. Биография при жизни это скажу я вам редкое явление, особенно биография человека, о котором я слышал всего лишь краем уха, и его персона существовала где-то на краю сознания, где хранится ненужный мусор. Оказывается это фигура, по крайней мере, для одного человека – автора…

Данілкін точно вибрав інтонацію – щось таке парфьонівське, доброзичлива іронія з допитливістю. Ця інтонація як ніяка інша підходить для опису «життя і думок» Проханова.

Биография считается плохой в тому случае, когда автор чересчур активно вторгаеться в жизнь своего героя, а читатель узнает о комлексах автора даже больше, чем о комплексах знаменистости, за книгу о которой он, собственно, и заплатил деньги

– сміливо цитує Данілкін Алєна де Боттона, тому що впевнений, що йому цього уникнути вдалося. Власне, так воно і є. далі...

Мир советской литературы строится на системе внутренних табу; мир прохановских романов – внешне похожий на нормативный советский – на нарушении традиции. Взорвется ли мир прохановских героев, если здесь случится некая "сорокиновщина" – акт людоедства, капрофагии или…