Улики

И вот ещё один лишний человек, решивший переступить черту и совершить преступление. На этот раз он ирландец и зовут его Фредди. «Я лишил ее жизни, – говорит он, – ибо она никогда не была для меня полноценным живым существом». Мотив аргуменирован идеально. С такими порывами можно каждый день убивать сотнями. Фредди пытается на потоке сознания объяснить свою позицию, но выходит коряво. Человек с холодным разумом и холодным сердцем. Герой - обычный психопат. Я пыталась его понять и даже оправдать, но у меня не получилось. Бэнвилл действует и размышляет в книге посредством Фредди и отложить её у меня не было желание. Затягивает с первых строк. Обобщённый образ убийцы вышел убедительным.

Я не читала "Улисса", но почему-то у меня ощущение, что вот такой текст там меня и ждет.

Вся книга написана в потоке интеллектуальной сатиры. Ты читаешь несусветную чушь, но тебя завлекает и не отпускает. Слог потрясающий, вставочки с непристойными подробностями оттеняет серьезность стиля автора.

У нас есть герой, который полностью оторвался от реальности. У него напрочь отсутствует эмпатия и восприятие чувств и целей поступков окружающих людей.

Вся книга-это один сплошной рассказ ненадежного рассказчика, который не вызывает симпатии у читателя. Этой исповедью в 350стр он только себя закапывает.

И описания своего состояния и эмоций во время убийства еще больше отвращает от него читателя.

Понравится ли книга всем? Однозначно нет. Она очень специфичная!

Я такие же эмоции испытывала лишь…

Ненадёжный рассказчик совершенно не смог меня разжалобить своим обращением к суду, коим и является данный роман. Попытка прикрыть свои злодеяния рассуждениями о болезни греха и помутнении рассудка, позаимствованными из "Преступления и наказания", никак не умоляет факта вандализма и жестокого убийства, мотивом которых стала зависть.

Солнце, соленый воздух вытравливали значимость из происходящего, лишали истинного его смысла. Мои инстинкты, инстинкты нашего племени, эти тугие пружины, закаленные в темных лесах севера, там, на юге, растянулись, да, ваша честь, растянулись.

Образы, мелькающие перед глазами, как в хорошем фильме, речь главного героя , отзывающаяся, напрягающая эмоции и отталкивающая в своем цинизме одновременно. Авторы аннотаций упоминают о сходстве с "Посторонним" Камю , Раскольниковым и Гумбертом. А мне почему-то "Улики" напомнили старый советский фильм Хейфица "Плохой хороший человек" по повести Чехова "Дуэль". Чего же больше в ирландском отступнике - фон Корена или Лаевского? Мне еще предстоит в этом разобраться, но стиль у Бэнвилла - для меня завораживающий, это я поняла еще после "Моря" (хотя там…

Эту книгу и в предисловии тоже сравнивали с "Преступлением и наказанием", а героя - с Раскольниковым, и по аннотации сложилось такое же впечатление, но по-моему до Достоевского автор здорово не дотянул. Погряз в перечислении каких-то пустых и скучных деталей, в приземлённых, плотских желаниях и измышлениях главного героя. Слишком вязко, слишком монотонно и однообразно. Если бы герой рос или деградировал, менялся, то множество отступлений и уточнений были бы к месту, а так он статичен всю книгу: равнодушный, душевно тупой и морально ленивый (по собственному определению автора, и это единственное остроумное уточнение, которое мне понравилось) тип, что видно и по детским воспоминаниям, и по более взрослым. И хотя аннотация обещает "трагическое переосмысление", ничего такого в истории нет:…

Роман «Улики» критики относят к исповедальной литературе ХХ века. Я соглашусь. Мировой литературе известны персонажи – грешники (Достоевский, Набоков часто обращались к тёмным образам героев в своих произведениях). Книги с греховными персонажами интереснее читаются, потому что я чувствую себя особенным, со мной делятся самым сокровенным, самым злачным, что есть в душе. И, возможно, в некоторой степени таким образом я расчищаю свои духовные завалы, спасаю себя. Да, безусловно, я никого не убивал. Но чем я лучше того, кто убил? По большому счёту ничем. Отличный роман. Отличная обложка. Отличная авторская подача. Благодарю своего старого знакомого за рекомендацию. Позже продолжу читать автора, но сначала передохну от нахлынувших эмоций.

В рецензии прочла, что герой - фактически ирландский Раскольников. Увы, я не нашла на страницах ничего похожего. А главный герой, похоже, и сам не понял, зачем он сделал то, что сделал. Все эти нелепые попытки объяснить, что цепь случайностей, что замах, а потом не остановиться и прочая - они не вызывают ни сочувствия, ни сопереживания. Он мнит себя знатоком человеческих душ, но даже собственную жену не понимает. Вообще, через всю книгу проходит это его желание через телесное выразить духовность. Он видит крепко сложенную фигуру - и приписывает ей душевное спокойствие. Он даже себя в зависимости от состояния чувствует то размякшим стариком, то собранным и привлекательным. И за этими метаморфозами теряет то самое, настоящее. Все время пытается себя оправдать, найти в этом потоке…

Я вообще ничего не поняла. Во всех детективах нам утверждают, что у убийства всегда есть мотив. Есть мотив - найден убийца. Но есть конечно и Камю с "Посторонним". Он нам говорит, что иногда убийство это просто убийство. Да и вообще герой "Постороннего" не совсем принадлежит этому миру. Это всё понятно. Но герой этой книги убил только потому.. что смог, так он говорит. И если верить вот этой его исповеди, действительно, никакого убийства он не планировал и оно произошло почти случайно, без какого-либо мотива. Даже жалкая мечта прославиться этим приходит как-то позже. Вообще герой на редкость отталкивающий. Опять же, если герой "Постороннего" просто такой и ничего не может с собой поделать, то герой "Улик" мечется как наседка вслед за своими секундными настроениями. Он из разряда людей,…

Выверни всего себя наизнанку, покажи окружающим. Таинство исповеди давно перестало быть таинством. Современные интеллектуалы исповедуются не в церкви, нет - на бумаге. Выплескивая из себя по чуть-чуть свой внутренний мир. Снимая слой за слоем кожу, до самого скелета. А вокруг очумелая толпа, не такого зрелища она хотела.

Исповедальная проза сама по себе сложна для восприятия, но помножьте ее еще на постморнистские коленца. Вот он, современный герой, которого глаз случайно выхватил из толпы таких же. Героев таких книг невозможно оценивать, а тем более примерять на себя. Все держится на том, какую историю и как они рассказывают. Немного кривлянья, немного умничанья - он же интеллектуал с убежденностью в своей неординарности. Много длиннющих предложений, в которых рука так и тянется…