Колм Тойбин4.0 Впервые на русском — новейший роман одного из крупнейших британских прозаиков Колма Тойбина, неоднократного финалиста Букеровской премии. «Волшебник» — это литературная биография прославленного романиста Томаса Манна, автора «Будденброков» и «Волшебной горы», «Смерти в Венеции» и «Доктора Фаустуса», лауреата Нобелевской премии. Это семейная сага, охватывающая больше полувека; сюда уместились и детство в патриархальном Любеке, и юность в богемном Мюнхене, и семейное счастье, и непроницаемые тайны внутреннего мира, и Первая мировая война, и бегство от фашистской диктатуры, и Вторая мировая война, и начало войны холодной...
«„Волшебник“ — это не просто биография, а произведение искусства, эмоциональное подведение итогов века перемен, и в центре его — человек, который пытается не сгибать спину, но вечно колеблется под ветрами этих перемен» (The Times).
Хавьер Мариас0.0 Due uomini, uno nella finzione e uno nella realtà, ebbero la possibilità di uccidere Hitler prima che questi scatenasse la Seconda guerra mondiale. A partire di qui, Javier Marías esplora il rovescio del comandamento «Non uccidere». Quegli uomini avrebbero fatto bene a sparare al Führer: è forse lecito fare lo stesso contro qualcun altro? Come dice il narratore di "Tomás Nevinson", «uccidere non è un gesto così estremo se si ha piena nozione di chi si sta uccidendo». Tomás Nevinson, marito di Berta Isla, cede alla tentazione di tornare nei servizi segreti dopo esserne uscito: gli viene proposto di andare in una città del nord-ovest della Spagna per identificare una persona che dieci anni prima aveva preso parte ad alcuni attentati dell'Ira e dell'Eta. Siamo nel 1997. L'incarico reca la firma del suo ambiguo ex capo Bertram Tupra, che già in precedenza, grazie a un inganno, aveva condizionato la sua vita. "Tomás Nevinson" è una profonda riflessione sui limiti di ciò che è lecito fare, sulla macchia che quasi sempre accompagna la volontà di evitare il male peggiore, e soprattutto sulla difficoltà di determinare quale sarà quel male. Sullo sfondo di episodi reali del terrorismo europeo, "Tomás Nevinson" è la storia di ciò che succede a un uomo al quale è già successo di tutto e al quale, apparentemente, non poteva succedere più nulla. Ma, finché la vita non finisce, tutto può accadere...
Мааза Менгисте3.2 1935 год. Войска Муссолини вот-вот войдут в Эфиопию. Недавно осиротевшая Хирут попадает служанкой в дом к офицеру Кидане и его жене Астер.
Когда разражается война, Хирут, Астер и другие женщины не хотят просто перевязывать раны и хоронить погибших. Они знают, что могут сделать для своей страны больше.
После того как император отправляется в изгнание, Хирут придумывает отчаянный план, чтобы поддержать боевой дух эфиопской армии. Но девушка даже не подозревает, что в конце концов ей придется вести собственную войну в качестве военнопленной одного из самых жестоких и беспощадных офицеров итальянской армии…
Ричард Пауэрс3.8 Художник получает в наследство огромную пачку фотографий, на которых запечатлён один гигантский каштан. Студентка умирает от удара током, но её воскрешают призраки из воздуха и света. Учёная делает открытие о том, что деревья способны общаться друг с другом. Во время Вьетнамской войны солдат, выброшенный взрывом из подбитого самолёта, выживает, упав в ветки баньяна. Все эти люди и ещё пять незнакомцев постепенно выясняют, что рядом с нами существует другой мир – огромный, медленный, взаимосвязанный и практически невидимый для человека. Это история тех, кто научился видеть этот мир, и теперь они призваны защитить его от неминуемой катастрофы, зная, что на успех практически нет шансов.
Annie Ernaux4.4 Pochi giorni dopo la morte della madre, Annie Ernaux traccia su un foglio la frase che diventerà l’incipit di questo libro. Le vicende personali emergono allora dalla memoria incandescente del lutto e si fanno ritratto esemplare di una donna del Novecento. La miseria contadina, il lavoro da operaia, il riscatto come piccola commerciante, lo sprofondare nel buio della malattia, e tutt’attorno la talvolta incomprensibile evoluzione del mondo, degli orizzonti, dei desideri. Scritte nella lingua «più neutra possibile» eppure sostanziate dalle mille sfumature di un lessico personale, famigliare e sociale, queste pagine implacabili si collocano nella luminosa intersezione tra Storia e affetto, indagano con un secco dolore – che sconvolge più di un pianto a dirotto – le contraddizioni e l’opacità dei sentimenti per restituire in maniera universale l’irripetibile realtà di un percorso di vita.
Джордж Сондерс3.5 Роман-шедевр в прогрессивном жанре трансреализма: большая часть событий происходит в бардо – пограничном месте-состоянии между жизнью и смертью (в буддизме). Сондерс, блестящий мастер короткой формы, написал трагическую семейную историю со сверхъестественной атмосферой, преодолевая все жанровые условности. Наследник Эдгара По и Германа Мелвилла, Сондерс в ""Линкольн в бардо"" соединил поэтичность и исторические реалии, взяв за основу реальный случай с американским президентом и его маленьким сыном. Этот роман действительно перенесет вас за грань реальности.
Mathias Énard4.0 As night falls over Vienna, Franz Ritter, an insomniac musicologist, takes to his sickbed with an unspecified illness and spends a restless night drifting between dreams and memories, revisiting the important chapters of his life: his ongoing fascination with the Middle East and his numerous travels to Istanbul, Aleppo, Damascus, and Tehran, as well as the various writers, artists, musicians, academics, orientalists, and explorers who populate this vast dreamscape. At the center of these memories is his elusive love, Sarah, a fiercely intelligent French scholar caught in the intricate tension between Europe and the Middle East.
With exhilarating prose and sweeping erudition, Mathias Énard pulls astonishing elements from disparate sources—nineteenth-century composers and esoteric orientalists, Balzac and Agatha Christie—and binds them together in a most magical way.
Mircea Cărtărescu0.0 Secondo capitolo della trilogia a forma di farfalla cominciata con Abbacinante. L’ala sinistra (Voland 2007) che con l’ultimo capitolo si è aggiudicata il premio letterario “libro del 2007” in Romania, Abbacinante. Il corpo racconta la storia di Vasile, bambino senza ombra che diventa capitano dei pompieri nella pittoresca Bucarest del XIX seccolo.
Poi, nel pieno dell’incubo della Romania degli anni ’50-’60, si passa all’infanzia del narratore stesso dove il sogno riplasma una realtà ormai mostruosa. Bucarest si illumina e si fa letteratura quando il bisnonno Vasile vive le sue allucinazioni o quando la bisnonna Maria si trasforma ogni mattina in una farfalla. Libro fondamentale dell’opera di Cărtărescu, Abbacinante. Il corpo è un prisma poetico e fantastico che cattura la storia della Romania in una serie di folgoranti apparizioni. Romanzo folle e ricco di incubi dove tradizione e modernità, sensualità e astrazione si fondono per creare un’opera d’arte.
Владимир Сорокин4.0 Пустить красного петуха и поймать золотую рыбку — лишь малая толика того, что должен совершить за день опричник, надежда и опора государства российского. Слово и дело — его девиз, верность начальству — его принцип, двоемыслие — его мораль, насилие — его инструмент. Повесть Владимира Сорокина “День опричника” — это и балаганное действо, способное рассмешить до колик, и неутешительное предсказание. Опричник отлично себя чувствует в сорокинской Москве недалекого будущего — потому что он незаменим.
“День опричника”, впервые изданный в 2006 году, переведен на двадцать языков. В 2013 году повесть вошла в шорт-лист Международной премии Букера.
Maylis de Kerangal3.9 From one of the most exciting novelists writing in France today comes this literary saga of a dozen men and women – engineers, designers, machinery operators, cable riggers – all employees of the international consortium charged with building a bridge somewhere in a mythical and fantastic California.
Told on a sweeping scale reminiscent of classic American adventure films, this Médicis Prize–winning novel chronicles the lives of these workers, who represent a microcosm of not just mythic California, but of humanity as a whole. Their collective effort to complete the megaproject recounts one of the oldest of human dramas, to domesticate – and to radically transform – our world through built form, with all the dramatic tension it brings: a threatened strike, an environmental dispute, sabotage, accidents, career moves, and love affairs … Here generations and social classes cease to exist, and everyone and everything converges toward the bridge as metaphor, a cross-cultural impression of America today.
Kerangal’s writing has been widely praised for its scope, originality, and use of language. The style of her prose is rich and innovative, playing with different registers (from the most highly literary to the most colloquial slang), taking risks and inventing words, and playing with speed and tension through grammatical ellipsis and elision. She employs a huge vocabulary and, most strikingly, brings together words not often combined to evoke startling comparisons. Not since Vikram Seth’s Golden Gate has such a great Californian novel been told.
Juan Gabriel Vásquez3.7 The dark, brilliant new novel by the author of The Informers and The Secret History of Costaguana. No sooner does he get to know Ricardo Laverde than disaffected young Colombian lawyer Antonio Yammara realises that his new friend has a secret, or rather several secrets. Antonio's fascination with the life of ex-pilot Ricardo Laverde begins by casual acquaintance in a seedy Bogota billiard hall and grows until the day Ricardo receives a cassette tape in an unmarked envelope. Asking Antonio to find him somewhere private to play it, they go to a library. The first time he glances up from his seat in the next booth, Antonio sees tears running down Laverde's cheeks; the next, the ex-pilot has gone. Shortly afterwards, Ricardo is shot dead on a street corner in Bogota by a guy on the back of a motorbike and Antonio is caught in the hail of bullets. Lucky to survive, and more out of love with life than ever, he starts asking questions until the questions become an obsession that leads him to Laverde's daughter. His troubled investigation leads all the way back to the early 1960s, marijuana smuggling and a time before the cocaine trade trapped a whole generation of Colombians in a living nightmare of fear and random death. Juan Gabriel Vasquez is one of the leading novelists of his generation, and The Sound of Things Falling that tackles what became of Colombia in the time of Pablo Escobar is his best book to date.
Enrique Vila-Matas0.0 «Qué escribes?», le preguntaron una tarde a Enrique Vila-Matas. El escritor vivía, tras Doctor Pasavento, en una permanente sensación de camino clausurado, pues sentía que había llegado al final de un cierto recorrido y ante él se abría un abismo. «Escribo el título de un libro», respondió. El título era Exploradores del abismo. En los días que siguieron, comenzó a sugir una serie de relatos relacionados con lo que sugería ese título. El libro entero es la exploración de ese abismo. Y, como el mismo título indica, se ocupa de historias que protagonizan seres al borde del precipicio, seres que se entretienen en ese borde y lo estudian, investigan, analizan. Los exploradores son, obviamente, una metáfora de la condición humana. Son optimistas y sus historias, por lo general, son las de personas corrientes que, al verse bordeando el precipicio, adoptan la posición del expedicionario y sondean el plausible horizonte, indagando qué puede haber fuera de aquí, o en el más allá de nuestros límites. Son personas no especialmente modernas, pues por lo general desdeñan el hastío existencial tan en boga, y más bien y es gente anticuada y muy activa que mantienen una relación desinhibida y directa con el vacío. En ocasiones, ese vacío es el centro del relato que protagoniza mientras que en otras, bien distintas, el abismo llega a ser un buen pretexto sólo para escribir un cuento.
Александр Хемон3.8 Александар Хемон - известный американский писатель боснийского происхождения. Его роман "Проект "Лазарь"" (2008), названный еженедельником Publishers Weekly лучшей книгой года и удостоенный интернациональной премии Яна Михальского, вошел в шорт-листы самых престижных литературных наград Соединенных Штатов 2009 года: National Book Award и National Critics Circle Book Award. Роман переведен на основные европейские языки.
Трагическая история молодого еврейского иммигранта, бежавшего от кишиневских погромов 1900-х годов в Чикаго, столетие спустя захватывает журналиста чикагской газеты, тоже еще "нового" гражданина США. Человеческое горе и тонкий юмор, беззащитность и сила характеров, ранее непонятая глава из истории иммигрантов, реалии современной Америки и охваченной войной бывшей Югославии.
Одна из тех книг, что не отвечает на вопросы, а заставляет их задавать. Самому себе прежде всего.
Percival Everett0.0
Training horses is dangerous - a head-to-head confrontation with 1,000 pounds of muscle takes courage. It is these same qualities that allow John and his uncle Gus to live in the beautiful high desert of Wyoming. A black horse trainer is a curiosity, at the very least, but the brutal murder of a young gay man pushes this small community to the teetering edge of intolerance.
Highly praised for his storytelling and ability to address the toughest issues of our time with humour, grace and originality, Everett offers a brilliant novel that explores the alarming consequences of hatred in a divided America.
Джумпа Лахири4.0 Герои третьей книги Джумпы Лахири не чувствуют себя чужими ни в строгих пейзажах Массачусетса, ни в уютных лондонских особняках. Эти молодые люди, выпускники элитных колледжей Новой Англии, уже, казалось, полностью ассимилировались, воспринимают себя уже настоящими американцами. Но все-таки что-то не дает им слиться с успешными яппи, своими однокашниками, и спокойно воплощать американскую мечту. И это не только экзотически звучащие имена и цвет кожи, выдающие их бенгальское происхождение...
Артуро Перес-Реверте4.2 …Он не собирался оправдывать жестокую правдивость своих снимков, подобно другим фотографам - тем, кто утверждает, будто рвется в горячие точки, потому что ненавидит войну и желает покончить с ней навсегда. Он не собирался коллекционировать различные проявления бытия и не пытался их истолковать. Он хотел лишь одного - постичь законы и формулы, подобрать ключ к шифру, который сделает терпимой любую боль. С самого начала он искал нечто особенное - точку отсчета, фокус, который поможет просчитать или уловить интуитивно путаницу изогнутых и прямых линий, головоломку, беспорядочное движение шахматных фигур, сквозь которое проступает механизм жизни и смерти, хаоса и его проявлений; его интересовала война как структура, как голый бесстыдный скелет гигантского космического абсурда…
Хишам Матар3.7 Nine-year-old Suleiman is just awakening to the wider world beyond the games on the hot pavement outside his home and beyond the loving embrace of his parents. He becomes the man of the house when his father goes away on business, but then he sees his father, standing in the market square in a pair of dark glasses. Suddenly the wider world becomes a frightening place where parents lie and questions go unanswered. Suleiman turns to his mother, who, under the cover of night, entrusts him with the secret story of her childhood.
