Рецензии на книги — Ежи Анджеевский

Анджеевский начинает свою книгу с эпиграфа, в котором приводит стихотворение про пепел и алмаз, как бы объясняя нам название книги. Алмаз и пепел - это результат жизни человека, то есть жизнь каждого человека сравнивается с горением головни в костре, но после одних людей остается пепел, а после других - алмаз. Мерилом жизни по мнению автора, является некий посмертный её итог. Возможно, душа человека, если воспринимать стихотворение в религиозном плане, или некая память о человеке, если пойти по материалистическому пути.

В книге описаны несколько предпобедных дней из жизни маленького польского городка Островец. На примере этого городка Анджеевский показывает срез тогдашнего польского общества, по которому прошлась война и перекорежила судьбы людей, в романе показано как понемногу…

Тема Крестового похода детей для меня особенная до дрожи, поэтому когда я узнала о существовании романа Ежи Анджеевского, то сразу сунула его в долгий ящик, сладостного и немного испуганного ожидания ради. И вот однажды, когда на душе было пасмурно, я поняла: время пришло. Было немного страшно – а ну как тема свалится, а вдруг не понравится, а если все совсем плохо… Но риск – благородное дело.

Я открыла книгу и погрузилась в песню.

Ангелоподобный Жак из Клуа ведет за собой детей; это путешествие под предводительством Найденыша началось с его слов:

Господь всемогущий возвестил мне, чтобы, противу бездушной слепоты рыцарей, герцогов и королей, дети христианские не оставили милосердием город Иерусалим, пребывающий в руках нечестивых турок, Господь всемогущий избрал вас, ибо скорее, нежели…

Дело было в Польше в мае 45-го. В те первые дни мая природа уже окончательно пробудилась от зимней спячки, а люди только начали приходить в себя после почти шестилетнего кошмара, которым стала для поляков вторая мировая война. Ежи Анджеевский описал нам четыре майских дня и несколько десятков людей, дальнейшая судьба которых решилась в эти дни.

В "Монополе", единственном отеле в маленьком провинциальном городе Островец, встречается несколько человек, которым предстоит повлиять на судьбы многих людей. Коммунист Щука, молодой Мацек, барменша Кристина... Казалось бы в первые дни мая 45-го все должно дышать радостью и надеждой, ведь война не продлится больше недели. Все головы должны быть заняты любовью, светлыми перспективами мирной жизни, переоценкой ценностей... Но в этой повести мы видим…

В 1944 году после вступления в Польшу советских войск и образования Польского комитета национального освобождения (позже преобразованное во Временное правительство) в стране фактически установилось «двоевластие». С одной стороны, Армия Крайовы и эмигрантское правительство в Лондоне. С другой стороны, Временное правительство в Люблине. В 1945 году АК распустят, чтобы не допустить вооружённого конфликта с Красной армией и гражданской войны из-за суверенитета Польши. Но это уже не поможет. В стране развернулось антикоммунистическое движение, которое включало в себя партизанское движение и по мнению отдельных историков было настоящей гражданской войной, жестокой и беспощадной. Только за 1945 год число убитых и похищенных вооруженным подпольем в Польше превысило 8 тыс. человек, ранено более…

I szli całą noc.

Это второе предложение в книге. Оно же и последнее. Первое умудрилось вместить в себя весь сюжет, не распадаясь на отдельные части и не останавливаясь в точках-паузах, отчего чтение превращается в крайне медитативное занятие. Особенно сильным эффект получается, если читать не отрываясь. Размеренный шорох ног по земле, бесконечная дорога впереди и такая же бесконечная исповедь детей, отправившихся в крестовый поход.

Только некоторые из них совсем не дети, да и в поход они отправились отнюдь не ради Иерусалима. Любовь, ложь, грехи, все сплелось и спуталось в мотивах, отправивших их в это путешествие, возврата из которого не будет. Есть мнение, что в книге есть аллюзии на коммунистическую Польшу середины прошлого века. Может, автор и думал именно о ней, но мне кажется, что…

...если я существую, то лишь затем, чтобы, нелюбимый сам, всей душою и плотью своей утверждать потребность в любви...

Это не повесть, а молитва, безостановочная, речитативная, с постоянными повторениями - словно перебираешь чётки, повторяя одни и те же фразы, настолько въевшиеся в память, что уже и не помнишь их смысла, а потому не делаешь пауз, не отличаешь их интонацией, только бормочешь, бормочешь без устали... Я не случайно привожу такое сравнение - в книге практически нет точек, вопросительных или восклицательных знаков, даже точек с запятой; предложение не заканчивается, не даёт остановиться, отвлечься от чтения, оно струится и струится, как нить, из которой автор вяжет эту печальную повесть. Я, правда, не осилила прочитать всё произведение одним махом, как, очевидно,…

В первый раз я прочитала этот роман, который умещаясь в два предложения, вмещает в себе столько жизней и страстей, где-то в конце 80х -начале90х в Иностранке. После него я ходила словно пьяная. Может потому, что сама была совсем молодая и чувства героев романа во многом соотвествовали моим. Потом уже в 2000е хотела перечитать, но не помнила ни названия, ни автора. "Крестовый поход детей" приводил меня только к Воннегуту... И тут вдруг, читая рецензии на liveLibe, натыкаюсь на Врата рая - совсем не Анджеевского, просто на одноименную книгу. Меня словно током прошибло - вот оно!

Сюжет книги прост как правда - он описывает начало крестового похода детей 13 века именно как это, должно быть и случалось: некоему пастушку было откровение,

чтобы, противу бездушной слепоты рыцарей, герцогов и…

Книга повествует о печально знаменитом Крестовом Походе Детей, предпринятом в начале 13-го века для завоевания гроба господня в Иерусалиме. По некоторым данным, в поход отправились 25 000 детей и подростков. Их собрал пастушок Стефан, обладавший даром красноречия и убеждения, который вместе со всей армией отправился к королю Франции Филиппу II в аббатство Сен-Дени, но тот, попросив, к его чести, совета в Парижском университете, повелел всем возвращаться по домам. Стефан не послушался, молился в разных городах, привлекая новых последователей, детей и взрослых. К моменту похода в группе Стефана было около 15 тыс. человек. Дети кое-как добрались до Марселя, но там они столкнулись с тем, что у них нет плана, как переплыть море. Детской беспомощностью воспользовались местные предприниматели,…

Флэшмоб 2014 3/22

Вот уж открытие так открытие! Книга написана в два абзаца. Нет, даже в два предложения. И это, по мне, один из эталонных примеров, когда форма так помогает содержанию раскрыться. Дети идут в крестовый поход за святыми мощами, с ними идет священник и, не прерывая пути, исповедует их, голодных, уставших, ушедших в поход, из которого не вернуться, ради чего угодно, только не из-за веры.

Сколь могуче и всеобъемлюще было религиозное воодушевление, свидетельствует удивительный крестовый поход детей, который незадолго до смерти Иннокентия III (1213) всколыхнул всю юго- восточную Францию и даже некоторые немецкие области. Один пастушонок объявил, будто духи небесные возвестили ему, что святой гроб может быть освобожден лишь невинными и малолетними. Мальчики и девочки в возрасте от восьми до шестнадцати лет покидали родные места, собирались толпами и устремлялись к берегам моря. Много их погибло от истощения и лишений, многие стали добычей алчных торговцев, которые заманивали к себе детей, а потом продавали в рабство. Фридрих Шлоссер. «Всемирная история»

Это эпиграф к повести "Врата рая". Я не могла его не привести просто потому, что эта историческая заметка познакомила меня…

Действие происходит между 4 и 8 мая 1945 г. в маленьком польском городке Островце, когда за эти дни убивают пятерых человек, хотя в сообщениях радио уже прозвучало, что "…немецкие воинские соединения в северо-западной Германии, Голландии, Дании… включая военные корабли, находящиеся в этом районе, прекращают огонь и безоговорочно капитулируют". PS 40 лет назад не понравилось, а через 10 - более чем.

Ежи Анджеевский "Врата рая"

"Сколь могуче и всеобъемлюще было религиозное воодушевление, свидетельствует удивительный крестовый поход детей, который незадолго до смерти Иннокентия III (1213) всколыхнул всю юго-восточную Францию и даже некоторые немецкие области. Один пастушонок объявил, будто духи небесные возвестили ему, что святой гроб может быть освобожден лишь невинными и малолетними. Мальчики и девочки в возрасте от восьми до шестнадцати лет покидали родные места, собирались толпами и устремлялись к берегам моря. Много их погибло от истощения и лишений, многие стали добычей алчных торговцев, которые заманивали к себе детей, а потом продавали в рабство. Фридрих Шлоссер. «Всемирная история»

(цитата к повести) В общем, всё содержание этой обалденной повести польского писателя содержится…

Правдивый рассказ о каждой жизни следует начинать, как бы стоя перед высокой стеной, или же, если угодно, у ее подножья. Что там, по другую сторону? И что такое наша песнь? Постепенное разрушение стены, удаление тяжелых кирпичей. Труд этот долгий, скучный. И столь опасный, что песнопевец порой умолкает, чтобы от неосторожного его движения не обрушились руины и не придавили его

Второй том собрания сочинений Ежи Анджеевского включает себя четыре значительных произведения. “Тьма покрывает землю” повествует о временах инквизиции в Испании, Томасе Торквемаде и его приспешниках. Считается, что повесть является аллюзией на эпоху Сталина, и Ежи Анджеевский со свойственным ему талантом воссоздает картину тоталитарного государства, единственным правителем которого является не тиран…

Рассказ "Страстная неделя" повествует o расправе нацистов над обитателями варшавского гетто, пытавшимися поднять восстание весной 1943 года, как раз в Страстную неделю. Восстание в гетто застает оккупационные власти врасплох. Ян помогает молодой еврейке Ирене скрыться в его пригородном доме. Но передышка длится недолго: к концу недели восстание подавлено, город горит. Однако Ирена продолжает борьбу за жизнь… Ни один другой польский автор не пишет об отношении к евреям с такой честностью. В 1995 году рассказ экранизирован Анджеем Вайдой. Номинация "Золотой медведь" Берлинского кинофестиваля 1996 года.

Смолистой головешкой в поле Поток горящих искр бросаешь. Горишь, не зная: добудешь волю, А может, вовсе потеряешь. Чем станешь? Пеплом и золою, Что буря разметет по свету? А вдруг в золе блеснет зарею Алмаз, как знаменье победы? (Циприан Норвид)

Необходимость начать свой отзыв о книге с этого стихотворения, начертанного на надгробии (эпизод на кладбище, где один из героев прогуливается перед совершением политического убийства) диктуется общей атмосферой первого тома избранного сборника произведений Ежи Анджеевского. Указанные произведения – это подчеркнуто натуралистичный реализм, в основном навеянный войной и тяжелым послевоенным временем. В отличие от многих своих собратьев по перу, ему удалось показать картину не героическую, когда все объединяются перед лицом угрозы на полях сражений,…

Это даже не роман, а скорее литературный этюд, написанный легкими, широкими мазками, практически без знаков препинания и прямой речи. Все повествование, все персонажи служат лишь для описания главного образа - образа Художника, Гения, Титана, того, кто "идет, скачет по горам". Его жизнь превратилась в мифологию, Его работы - в реликвии, когда Он останавливается - весь мир замирает в ожидании следующего шага... Жаль лишь, что такие Художники либо умерли давным-давно, либо вовсе не существовали.

Сложное для понимания произведение. нужно не просто его прочитать, но еще и знать историю Польши. Я сразу не поняла, поэтому обратилась к рецензии-статье Бориса Слуцкого, который подробно все разжевал. оказывается, помимо войны внешней с Германией в Польше шла своя внутренняя война, политическая, межклассовая. И автор в романе затронул эту тему практически как основную. Одной из главных тем является тема человеческих отношений в период, когда мир стоит на пороге победы в жестокой войне. Для многих борьба продолжается. Кто-то свято верит в правоту идеи продолжения борьбы, другие сомневаются и пытаются уйти в сторону, начать другую, мирную жизнь. Если взять семью Косецких, то два брата Анджей и Алик чем-то напомнили братьев из книги "Партизаны" Яна Лысаковского. А вот оправдательная речь…