Цитаты из книг — Генри Парланд

Метрдотель стоял у столикa с другой стороны тaнцплощaдки и пытaлся решить извечную проблему всех метрдотелей: кaк быть одновременно и лaкеем, и сверхчеловеком.

Словно пара белых женских рук, обняла мою душу осень и медленно вырвала меня из мира. Было больно, но совсем недолго. Потом все стало как прежде или, пожалуй, немного легче.

Мне показалось, что она замерзла, и захотелось укутать ее открытую шею теплыми мягкими словами. Но порыв ветра сорвал их. И вот она по-прежнему идет рядом, а ее обнаженная шея сияет, как снежинка в сумерках.

Сегодня так холодно. Дыханье световых реклам колет как ледяные иглы. Тени проводов хотят перерезать мне горло. Воздух, дрожа, забился в ближайший переулок.

Мы все носим очки, даже если у нас хорошее зрение. Мы надеваем их, чтобы не видеть правду, а видеть то, что красивее или безобразнее. Обычно - безобразнее.

Мозг, который нa протяжении всего вечерa с пятиминутными интервaлaми рaботaл кaк копилкa, кудa, словно монетку зa монеткой, склaдывaли впечaтления, откaзывaется потом преобрaзовaть их в определенное предстaвление о течении вечерa - человек помнит лишь, что ему было весело или скучно и что счет состaвил столько-то или…

Метрдотель стоял у столика с другой стороны танцплощадки и пытался решить извечную проблему всех метрдотелей: как быть одновременно и лакеем, и сверхчеловеком.

Мне всегда казалось, что я совершаю святотатство, когда приступаю к исследованию собственного подсознания и вытягиваю оттуда этих удивительных глубоководных рыб, называемых галлюцинациями, снами и т. п. И вот когда такое чудище после долгого и часто безнадежного ожидания в конце концов попадается на крючок, на который…

Я хотел написать твой портрет парой головокружительных строк, но ты удивленно наклонилась, и единственное, что я увидел, - мерцание золотых отблесков, когда свет лампы касался твоих волос.

Прежде чем мы как следует узнаем человека, наше сознание бесконечное число раз создает и разрушает его образ, и, когда у нас наконец сложится мнение о нем, это будет означать не то, ято мы постигли его истинную сущность, а лишь то, что нас больше не интересует.

Я тогда еще не научился ценить незамысловатые законы создания американских картин: ни в коем случае не уводить далеко вглубь, а лишь дать зрителю возможность убить два вечерних часа, после чего без следа улетучиться из сознания — принцип столь же приемлемый, как и противоположный ему, немецкий, когда фильмы призваны…

Далеко в Tölö Афиша автомобильных шин, лучших в этом году. Каждое утро, когда я дожидаюсь трамвая, я стою благоговейно, тихо перед ее гордым, приказывающим: купи!

Крутит тьма, полосы света, тени в наши окна: хотите с нами? Разве вы не видите: дома присели для прыжка, дороги готовы вскочить, бросить об землю постовые фонари. Телефонные провода мечутся туда и сюда, ловя звезды! Хотите с нами?

Я думал: это был человек, а это было его платье, и я не знал, что это то же самое и что платья могут быть очень красивы.

Когда писатель завершил роман и получил за него гонорар, то решил пропить его. Это решение не было случайной причудой, а скорее потребностью, которую он вынашивал в себе несколько недель и которая постепенно становилась все более и более настоятельной. Пейзажные снимки вечно тщатся выдать себя за произведения искусства,…

Мой мозг — умелый фотограф — не раз участвовал в подобной фотосъемке и отчаянно щелкал кадр за кадром, чтобы поймать полет рыбешек в воздухе. Ему знакомы эта огромная пасть и крошечный хвост, а в другом случае — удивительное богатство красок, которое заставляет содрогнуться от блаженства: ведь именно оно открывает двери в…