- А теперь я сыграю "Патетическую сонату". Хорошо?
Комната в немецком духе, была голая, белая, с кружевными занавесками. На улице ветер поднимал облака пыли и клонил тополя. Ансельмо подошел к шкафу и взял маленький гипсовый бюст Бетховена. Он поставил его на пианино и начал.
Играл он замечательно. Трудно было себе представить лучшую "Патетическую сонату" на всем юге. А закончив, он сказал:
- А теперь я сыграю Шопена. Хорошо?
И он заменил бюст Бетховена бюстом Шопена.
- Хотите вальс или мазурку?
- Мазурку.
- Я сыграю свою любимую. Это последнее музыкальное произведение, которое пишет Шопен.
И он сыграл мазурку, которую Шопен диктовал на смертном одре. Свист ветра раздавался на улице, и музыка призрачно веяла над пианино, как листья над могильным камнем, и можно было легко вообразить, что находишься в присутствии гения.