Деревенская атмосфера для нее так и осталась чужой, не стала родной. За это время Софья успела понять, что все в ее жизни не случайно, а промыслительно, и теперь она старалась более покорно относиться к реальностям своего теперешнего мира, не посягая только на высшее служение судьбе. Она искала компромиссы, чтобы как- то облегчить свою душевную измученность, вызванную постоянными страхами новой беременности. Успокаивало только одно, что она по — прежнему желанна и страстно любима мужем. Однако с годами в ней все больше просыпалась жажда личной, пусть и маленькой, жизни, воодушевляемой спокойной, нежной, ласковой любовью. Ей казалось, что только так она могла бы справляться с той «тысячью мелочей», в водовороте которых она постоянно себя ощущала.