Там в течение получаса он не чувствовал страха. Смерть надвигалась на них волнами каждые несколько минут. После катастрофы с Шурготом Маркевич был совершенно уверен, что им тоже не выбраться. Он не думал об этом, а просто знал, что так будет. И внешний мир утратил в его глазах всякий практический смысл. Страх смерти вернулся к нему только с той минуты, когда миновала опасность близкого и неизбежного конца, когда уже не было непосредственной угрозы смерти. Страх перед смертью — неотделимой частицей мира, в котором мы живем, — вернулся вместе с этим миром. Потому что в те полчаса была другая жизнь, другой мир, другая планета.
Такие смутные ощущения и мысли рождались в его голове теперь, когда они полубегом взбирались на небольшую возвышенность, — радость, оттого что они живы, что убегают, что он снова чего-то боится.