В какой-то миш я думал, что задушу её, потом — я признаюсь вас как на лузу и не стыжусь этого — лицо моё, залитое слезами, закрыли ладони.

О чем я плакал, сударь? О моей молодости! Ибо эта девчонка доказала мне, что молодость моя ушла безвозвратно. Такие унижения мужчинам между двадцатью двумя и тридцатью пятью годами не грозят. Я не мог помыслить, что Конча обошлась бы со мной так, будь я на десять лет моложе. Мне казалось, что эту преграду, воздвигнутую между любовью и мной, эти злосчастные панталоны я увижу отныне на всех женщинах, мои, по крайней мере, каждая захочет их надеть, прежде чем приблизиться к моей постели.

— Уйди, — сказал я ей. — Я всё понял.