Нема в свити правды, правды не зиськаты,
Що тепер неправда стала правдуваты.
Уже тепер правду ногамы топтають,
А тую неправду медом наповають.
Уже тепер правда сыдыть у темныци,
А тая неправда - с панамы в свитлыци.
А вже тая правда слёзамы рыдае,
А тая неправда все пье да гуляе...
Из-под воспаленных век певца тихо покатились по одутловатым, морщинистым щекам две крупные слезы.

- Очень уж ты, диду, неправду чествуешь, - заметил, подходя, Данилевский. - Этак никому и охоты-то не станет жить по правде.

- Ой, ни, паныченькы, живите себе по всей правде: святое дело! - воскликнул старец и с силою ударил по струнам:

Ой, хто буде в свити правду исполнять!,
Тому зашлет Господь що-дня благодаты.
Бо сам Господь - правда и смырыть гордыню,
Сокрушить неправду, вознесе святыню! -
От и вся! - промолвил обыкновенным уже тоном певец и отер со щек непрошеную слезу.