— Знаешь, я могу простить тебя за детскую ложь, за то, что тебя тогда запутали. Но, черт возьми, тебе сейчас
тридцать с лишним лет, и ты по-прежнему считаешь, что твоя родная кровь могла сотворить что-то подобное?
— Да, именно так и считаю, — сказала я, чувствуя, как внутри закипает злость. — Я нисколько не сомневаюсь, что она у нас дурная. Я чувствую это в себе. Я выбиваю из людей то, что нужно мне, Бен. В своей жизни я вламывалась и в двери, и в окна, и… я убивала… живность. Ты не представляешь, как часто руки у меня сжаты в кулаки.
— Считаешь, мы настолько скверные?
— Убеждена.
— Несмотря на то, что в нас половина маминой крови?
— Да.