Они долго пили у костра, почти не разговаривая, просто глядя с прищуром на огонь в той самой правильной мужской тишине, что врачует раны лучше любого задушевного разговора.
Они долго пили у костра, почти не разговаривая, просто глядя с прищуром на огонь в той самой правильной мужской тишине, что врачует раны лучше любого задушевного разговора.