История подобна старому свитеру. Он медленно распускается. Так и она распутывает свои узлы не торопясь. Полотно истории пестрит заплатами, его многократно штопали и перевязывали, дабы подогнать под разных людей, засовывали в кромсалку-сушилку цензуры, чтобы превратить в удобную для запудривания мозгов пропагандистскую пыль. И тем не менее история неизменно ухитряется выпутаться отовсюду и принять старую, знакомую форму. История имеет привычку менять людей, которые воображают, что эо они меняют ее. В ее истрепанном рукаве всегда найдется пара запасных фокусов. Она ведь давно здесь сшивается.