Элли шлепает десятку на стол.
– Он это сделает.
Я выуживаю из кармана двадцать долларов.
– У меня нет десяти, но ставлю двадцатку, что нет.
Зловеще ухмыляясь, Кори тоже достает двадцатку.
– Даже не сомневайся, Бен. Можешь поспорить на свою сладкую попку.
Элли смотрит то на меня, то на него, будто наблюдает за теннисным матчем.
Я не отвожу взгляд от подброшенной монетки, ощущая знакомую шероховатость герба, ловко управляя ею, чтобы она упала на нужную мне сторону. Орел.
Эффектным жестом я открываю монету, но Кори даже не смотрит на результат. Вместо этого он наклоняется и целомудренно чмокает Элли в губы.
– С тобой было приятно, Элли, – тихо говорит он. – Может быть, еще как-нибудь увидимся.
Он встает со своего стула и подходит ко мне с кровожадным выражением лица. Обычно он добродушный. А таким я его еще никогда не видел. Низко наклонившись надо мной, он кладет руки мне на плечи и целует. Прямо в губы. Прижавшись ртом ко мне, он с силой раскрывает мне его и жадно целует, впиваясь губами и глубоко ныряя языком. С каждым агрессивным проникновением я ощущаю себя полностью им захваченным. Он сильно, до боли всасывает мою нижнюю губу и отстраняется, и в этот момент он словно владеет мной.
Я растерян и запыхался, сижу с приоткрытым ртом. Поцелуй, что я проиграл Элли, не идет ни в какое сравнение с тем, как его рот изнасиловал мой. Он стер все мысли в моей голове, и сейчас я всего лишь пьяная трепыхающаяся оболочка.
– Это тебе за то, что смошенничал, засранец, – он переводит взгляд на Элли, и его голос смягчается. – А юная леди жаждала шоу. Было достаточно зрелищно для тебя, дорогая?
Она кивает. Ее челюсть так же отвисла, как и моя. И не думаю, что она сейчас способна говорить.
Кори грубо хватает меня за руку и резко поднимает на ноги, пододвигая Элли выигранные деньги.
– Доктор Харди обычно так себя не ведет. Он почти не пьет, а сегодня просто разбит. Прошу тебя, не говори никому, ладно?