Они же не понимают и никогда тебя не поймут. Ты полгода строил для
них сказку, ты хотел, чтобы они и их дети были счастливы, А они все выходные
резались в "козла", с ухмылкой косились в твою сторону и даже крутили
пальцем у виска. Я видел.
Ты построил им лестницу, - продолжал Шут, - чтобы они не падали и не
ломали себе ноги. Но однажды, ты знаешь, пришла компания молодых
бездельников и потехи чистой ради сломала на ней перила. Они бы и всю
лестницу сломали, да лень было. А когда какая-то старушка вступилась за твой
труд, один из них, который живет в нашем доме и знает тебя, рассмеялся:
"Да не боись, бабка! Этот твой мастер починит тебе лестницу. Все равно
ему делать не фига!" Он еще грубее сказал. Я слышал.
Ты "починил женщине перегоревший утюг, - говорил Шут, сострадающе
заглядывая в глаза Жуковину. - А ее муж - дебошир и пьяница, - случайно
узнав от соседки про какого-то молодого парня, который целый час провел у
его жены, напившись, побил бедную женщину. Я знаю... Нет, они не понимают
тебя. Ты им не нужен. Ты вредишь им, развращаешь их, озлобляешь своей
добротой и бескорыстием.