Я вдруг осознала, насколько отличалась от его матери. Она была нервной, суматошной, соблазнительной, властной – я была спокойной, дисциплинированной и послушной. Я сразу заметила, что ему нравятся эти черты во мне, именно они были ему нужны. Я безо всякого труда приняла его представление об идеальной женщине. Знаю я и то, что он не обольщался насчет моей красоты. Он преспокойно написал мне об этом через несколько недель после нашей помолвки. Я писала ему о сомнениях по поводу своей внешности, ожидая с некоторой долей кокетства уверений в обратном. Он же холодно ответил, что, действительно, я не была красивой «в том смысле, в каком это понимают художники», и добавил: «Если ты хочешь, чтобы я называл вещи своими именами, то вынужден признать, что ты не красавица». Вот каким он был. Любовь к истине делала его безжалостным. Как же я тогда смогла пережить такую жестокость? Несомненно, потому, что он, стараясь смягчить удар, тут же напомнил о других присущих мне качествах, о том, что он любил во мне. Это были те качества, которые, по его мнению, мужчина мечтает найти в своей супруге – кротость, великодушие, разумность. Я помню, что этот ответ поверг меня в замешательство и недоумение.