Мы очень редко виделись с мамой те четырнадцать лет, что ей ещё оставались. Я пожертвовала матерью ради Зигмунда. Он не любил её. Он с первой встречи терпеть её не мог. Разумеется, ведь он хотел быть моей единственной любовью. Его любовь не выносила соперничества. Особенно его раздражало, что она не относилась к нему с тем безусловным обожанием, к которому его приучила его собственная мать. Моя мать критиковала его, когда считала нужным, и это приводило его в ярость. Во время нашей помолвки он приложил все усилия, чтобы разрушить мою привязанность к ней. Он придирался к ней по каждому поводу, говорил, что она эгоистка, тиран, ненормально религиозна. Он хотел бы, чтобы я думала, как он, чтобы я встала на его сторону. Я редко противоречила ему, но в этом случае я нашла силы сопротивляться.