Газетчик отвечал: «Сказать не грех,
Что это доблестнейшие из всех,
Кто собирается пуститься в море.
Один из них Фантен, святой аббат.
Он любит знатных, он незнатным рад.
Он пастырь душ живых. Но все ж толкала
Его порой и к умиравшим страсть,
Чтоб исповедать их и обокрасть,
Другой – Бризе, монахинь попечитель;
Он прелестей их тайных не любитель,
Предпочитая мудро их казну.
Не ставлю это я ему в вину:
Он не любил металла, но боялся,
Чтоб тот безбожным людям не достался.
Последний из ссылаемых в Марсель —
Моя опора, добрый Ла Бомель.
Из всей моей ватаги лицемерной
Он самый подлый, но и самый верный.
Рассеян он немного, грех тот есть;
Ему порою, меж трудов, случалось
В карман чужой, как будто в свой, залезть,
Но чье перо с его пером сравнялось!
Он знает, сколь для немощных умов
Тлетворна истина; он понимает,
Что свет ее опасен для глупцов,
Что им тупица злоупотребляет,
И дал обет сей мудрый человек
Ни слова правды не сказать вовек