11 мая 2016 г., 21:40
679
Брендон Сандерсон отвечает на вопросы читателей на сайте Goodreads
Фото: ToohoBooks
Будучи студентом магистратуры в университете Бригама Янга, Брендон Сандерсон ответил на судьбоносный звонок – редактор издательства Tor хотел приобрести права на один из его романов. Последнего заинтересовал «Город богов» – эпическое фэнтези, опубликованное затем в 2006 году. С тех пор Брендон расширяет вселенную Космера, в которую входит пользующаяся огромной популярностью трилогия «Рождённый туманом» . Здесь, на Земле, мы вскоре увидим финал цикла «Мстители» . Брендон рассказал читателям сайта Goodreads о том, как ему удаётся одновременно работать над множеством различных циклов, освоил ли он какие-либо суперспособности и так далее. Итак, мы начинаем!
Калеб: Что вдохновило вас на написание супергеройского цикла, где все персонажи, обладающие сверхъестественными способностями, безнадёжно ими злоупотребляют? Сильви также интересуется: Почему вы придумали супергероев, которые склоняются к уничтожению мира, когда большинство писателей наделяет силой хороших парней?
Я так поступил именно потому, что ни разу не видел подобного хода! Я довольно сильно увлекался в своё время супергеройским жанром, и как писателю мне хочется создавать произведения, похожие на те, которые мне самому когда-то нравились. Но, в то же время, что-то во мне противится простому «копированию». Таково моё внутреннее противостояние фаната с художником – и, в результате, я часто трачу время на обдумывание жанровых клише, пытаясь найти подход, отличающийся свежестью и оригинальностью. Я вроде как пытаюсь усидеть на двух стульях! Мне кажется, что я могу привнести что-то своё в жанр, подарить людям новую историю, и, одновременно, включить в неё какие-то полюбившиеся мне элементы – то, благодаря чему произведение станет по-настоящему интересным.
Обложка третьего романа из
цикла «Мстители»
Кэссиди: Откуда взялась идея главного героя Дэвида [в цикле «Мстители»]? Почему вы придумали его именно таким, каков он есть: одновременно и напуганным, и бесстрашным; разбирающимся в каких-то вопросах и, в то же время, абсолютно несведущим в некоторых вещах?
Личность Дэвида стои́т на двух столпах. Первый – это его интерес к эпикам, постоянно смещающийся от ненависти к обожанию и обратно. А второй – яростная решимость, из-за которой он временами бывает порывистым и чересчур упрямым, но зато способен вести за собой других людей.
Я считаю, что для человека величайшая сила заключает в себе колоссальную ответственность. В этом отношении каждый из нас неоднозначен. Так и с Дэвидом: его зацикленность на эпиках несёт огромную силу – но он настолько сузил круг изучаемых вопросов, что забросил все остальные области знания. Поэтому он одновременно и умён, и глуп. Также он импульсивен, решителен и периодически проявляет недюжинную храбрость, но он живёт в обществе, которое подавляет волю людей – так что он не может позволить себе остановиться и задуматься о своих поступках, иначе он попросту сломается.
Д.И.: Я слышал, что вы являетесь сюжетником, однако решили писать «Мстителей» как текстовик. С какими неожиданными трудностями вы столкнулись при смене творческого подхода, или, быть может, так сочинять стало проще? (подробнее о текстовиках и сюжетниках можно узнать здесь – прим.перев.)
Я следовал подходу текстовиков в первых главах «Стального сердца» , но очень скоро перешёл к проработке сюжетного каркаса. Ранняя стадия – первые три или четыре главы – это разведка. Даже сюжетники поначалу импровизируют, и ничего удивительного тут нет. Однако, написав эти главы, я взял паузу и разработал по-настоящему крепкий сюжетный каркас для этого романа. (На самом деле, самый крепкий из тех, что я когда-либо придумывал.)
По моему личному опыту, когда писатель импровизирует, ему гораздо лучше удаётся создание и развитие персонажей. Вот почему я всегда с лёту пишу несколько открывающих глав произведения – чтобы прочувствовать возможный характер своих героев. Однако трудность для импровизирующего писателя-текстовика состоит в построении сюжета: очень сложно развивать повествование, не имея чёткой схемы. (Вместе с тем, многие писатели-импровизаторы могут исправлять недочёты в процессе редактуры.)
Джим: Используете ли вы карты и фигурки до начала работы над книгой, разрабатывая систему вымышленного мира и придумывая сюжет? Вы проигрываете сцены сражений и тому подобное?
Я не пользуюсь моделями для построения сюжета, но вопрос отличный. У меня живое воображение, и обычно мне не нужно расставлять фигурки на карте, чтобы определить последовательность действий. Пожалуй, выбери я такую стратегию – и она не пошла бы на пользу книги, потому что мне захотелось бы охватить все события, происходящие на протяжении данной сцены, а не описывать их с точки зрения одного персонажа, от лица которого идёт повествование – а именно на таком способе изложения я и должен сосредоточиться.
Единственная моя работа с картами, касающаяся придумывания мира, заключается в составлении общего наброска континента или города, чтобы я мог проследить основные связи. Но потом я начинаю писать и позволяю событиям в книге идти своим чередом – хороший сюжет всегда приоритетнее картографии. Я всегда успею перерисовать карту с большей точностью, когда роман будет написан.
Исключения составляют крупномасштабные битвы, какие были, к примеру, в «Колесе Времени» . В них мне приходилось использовать настоящую военную стратегию и тактику. В таких случаях, как мне кажется, лучше всего иметь перед глазами подробную карту сражения.
Произведения Брендона Сандерсона: первый роман
из цикла «Архив Буресвета» (слева) и продолжение
цикла Роберта Джордана «Колесо Времени»
Говарда также интересует: Как часто (если такое вообще случается) вы перечитываете ваши собственные книги, чтобы освежить в памяти их содержание? Или вы в написании продолжений полагаетесь лишь на заметки и хронологию событий, составляемые для каждого романа?
По-разному. Если проходит достаточно много времени, то перечитываю. (Или, по крайней мере, просматриваю определённые главы.) Это зависит ещё и от того, какую часть истории я «держу» в уме. Над «Архивом Буресвета» и «Мстителями» я постоянно размышляю на протяжении последних пяти лет, и достаточно хорошо помню сюжет, чтобы контролировать его развитие и работать с ним так, как мне нужно. Когда же я вернусь к миру «Рифматиста» , мне придётся полностью перечитать этот роман.
Хоа: Как вы расставляете приоритеты между циклами, над которыми работаете в настоящий момент? Что для вас важнее: творческий интерес, график работы, мнение фанатов или членов семьи? Ведь вы одновременно издаёте столько замечательных и интересных историй, среди которых «Рифматист», «Архив Буресвета», «Колесо Времени» и другие.
Принятие решения, над чем работать в данный момент – неоднозначный процесс. С одной стороны, художник во мне всегда стремится к чему-то новому и постоянно подталкивает меня в этом направлении. А с другой, как перфекционист я знаю, какое великое, величайшее удовлетворение и силу несёт в себе законченное произведение искусства. Поэтому я продолжаю работу с начатыми циклами, и это не даёт мне слишком распыляться.
В общем, я всегда работаю только над одним художественным произведением за раз. Но, когда я его заканчиваю, мне нужно заняться чем-либо диаметрально противоположным, чтобы не перегореть. Конечно же, на мой творческий процесс влияют и график работы, и фанаты, и семья – благодаря всем им я придумываю новые идеи и вообще справляюсь с жонглированием приоритетами, чтобы каждая история получила ровно столько времени, сколько на неё требуется.
Кейд: Брендон, какую роль в вашей писательской карьере играет религия «Святых последнего дня»? Используете ли вы в миропостроении идеи мормонской доктрины?
Меня чрезвычайно интересуют религиозные концепции и идеи, в них заключённые, и частенько в своих книгах я обращаюсь к занимающим меня вопросам. Я позволяю подобным темам естественным образом зарождаться в придуманных мною мирах и историях, которые я хочу рассказать. В частности, я как бы даю персонажам волю решать, какие вопросы будут освещены в той или иной книге. Я не заявляю, что «буду писать о том и об этом», и потому созданные мной миры зачастую значительно отклоняются от моих личных интересов.
Что я могу сказать о вере и божественном? Подобные понятия уникальны для нас как для представителей человечества, а потому очень мне интересны. Пожалуй, в жанре фэнтези эти вопросы никогда не прорабатывались в достаточной мере. А я постоянно ловлю себя на том, что меня привлекают темы, не исследованные до сих пор так, как они могли бы быть. Потому-то они меня интригуют и занимают.
Джессика: В романе Shadows of Self некоторые персонажи используют восклицание «Чёрт возьми!» (в оригинале статьи используется слово Hell, т.е.«ад» – прим.перев.), когда события идут наперекосяк. Я не припоминаю каких-либо упоминаний «ада» как места или философского понятия в религиях цикла «Рождённый туманом». Каким образом это слово соотносится с миром трилогии, и отличается ли его трактовка от общепринятой?
Персонажи «Рождённого туманом» пользуются «библейскими» ругательствами, начиная с первого тома. Это был осознанный выбор с моей стороны, так как мне хотелось, чтобы читатели «ощутили» в трилогии атмосферу Лондона начала XIX века. Все мои книги сто́ит читать, как если бы у вас в руках был труд некоего переводчика, заботливо перенёсшего их с оригинального языка на английский. Бывает, что у того или иного слова в нашем языке нет аналога, так что переводчик старается быть настолько близким к тексту, как может.
В романе «Пепел и сталь» на самом деле присутствует некое подобие «ада». Хотя нет отчётливого понятия дьявола – это всего лишь наказание, приписываемое душам людей, не сумевших выполнить волю лорда-правителя или предавших его. Даже скаа об этом знают, хоть религиозные взгляды им иметь не дозволено. Так что для них это скорее смутное ощущение, нежели теологическое определение.
Дэвид: Вы закончили цикл «Колесо Времени» Роберта Джордана. Если с вами что-то случится, кого бы вы хотели видеть на вашем месте?
О, боже мой! Будем надеяться, что я успею сам со всем управиться. Но, работая над «Колесом Времени», я задумывался о том, кто мог бы сделать то же самое для меня. Думаю, на данный момент я бы доверил эту задачу или Бренту Уиксу (потому что у нас с ним похожий стиль, и мне очень нравятся его книги), или Брайану Макклеллану, который когда-то был моим учеником, а теперь пишет отличные произведения. (Я не могу приписывать себе это в качестве заслуги, так как он был замечательным писателем и до того, как прослушал мой курс лекций.) Я никого из них не просил о подобной услуге, так что это всего лишь досужие домыслы с моей стороны.
Бобби: Можете ли вы посоветовать начинающим авторам фэнтези, как преодолевать препятствия, возникающие на пути к публикации своего произведения, и рассказать, как вы совмещаете успешную карьеру с той жизнью, которую вы вели до обретения популярности?
Я могу дать множество советов, но большинство из них я не сумею здесь привести. Зато есть несколько ресурсов, где я предметно об этом рассуждаю. Первый – это мой подкаст Writing Exuses. Предлагаю начать с записей, опубликованных в январе 2015 года – они наверняка помогут в рассматриваемом вопросе. Если же вас интересует более тщательное исследование темы, то я выкладываю видеозаписи моих лекций на YouTube. Это тот курс, который я начитываю в университете Бригама Янга, и в нём я подробно рассматриваю вопросы публикации произведений.
Здесь же я скажу только одно: больше практики. Пишите книги, которые вы бы сами хотели прочесть. Формируйте полезные привычки и учитесь быть писателем ещё до того, как добьётесь публикации – превращайтесь в писателя. Творите, учитесь думать как писатель, относитесь к своей писательской деятельности как к рабочему времени. И когда вы достигните желаемой цели, вы отнесётесь к этому как «Ого, наконец-то это случилось», а не «Ух ты, и что же мне теперь делать?»
Мегандия: Я знаю, что вы, как и многие другие писатели, получили степень магистра художественной литературы. Хотя далеко не все писатели могут ею похвастаться. Как получение степени помогло вам в творческой деятельности?
Ни один курс, в том числе и тот, где я преподаю, не заменит вашей собственной работы и практики. Только последние помогут вам в развитии мастерства – вы освоите различные стили, инструменты и модели повествования. Ваша задача – самим выяснить, что из всего перечисленного подходит именно вам, и разработать свой собственный набор стратегий: способов письма, планирования сюжета, выбора повествования от первого или от третьего лица и текстовых решений, благодаря которым из-под вашего пера потом выйдут замечательные книги.
Писательские курсы решают несколько задач. Во-первых, хороший лектор даст вам набор инструментов, которые вы сможете опробовать. Он объяснит, для чего они нужны, и как могут вам пригодиться. На занятиях вы сможете услышать мнение опытных авторов. И, безусловно, это первый шаг во вступлении в писательское сообщество, частью которого вы собираетесь стать. Вы будете общаться с людьми – вашими будущими соратниками на творческом пути, кладезем новых идей и помощниками в писательской карьере.
Опасность посещения литературных курсов состоит в том, что некоторые преподаватели концентрируются на обучении одному лишь типу письма, узко очерченному, и пытаются отвадить своих учеников от всех остальных жанров и методов. Не позволяйте им преуспеть – они должны предоставлять вам материал, а не штамповать однотипных писателей.
Атанас: Как, по вашему мнению, лучше всего бороться с растущими апатией, жадностью, жестокостью, коррупцией, загрязнением окружающей среды и бедностью в современном мире? С помощью мудрости, развития системы образования, изучения религий и объединения людей на основе равенства умов, как считает Сазед, или лучше следовать за личным примером, жертвенностью и объединением посредством действия, пропагандируемыми Кельсиером?
Я больше похож на Сазеда, а не на Кельсиера. Сазед ратует за терпение, осторожные изменения и вдумчивый подход к проблемам. Но и Кельсиеры нам тоже нужны – люди, настроенные действовать решительно, способные повести за собой других и довести дело до конца, даже если последствия будут ужасны.
Э.Д.Е.: Если бы вы могли пользоваться способностями эпиков в повседневной жизни – ну, знаете, по чуть-чуть, не злоупотребляя – какую бы вы выбрали?
Мне бы хотелось летать. И это далеко не самое «правильное» решение, потому что мне бы стоило выбрать какую-нибудь силу исцеления или утешения, чтобы помогать окружающим людям. (Даже если речь идёт об излечивании банальной простуды.)
И всё же… летать!
Перевод: Solnechnaja2201
Совместный проект Клуба Лингвопанд и редакции ЛЛ
Комментариев пока нет — ваш может стать первым
Поделитесь мнением с другими читателями!