Письмо пациентов Канатчиковой Дачи Дж. Р. Р. Толкину (Хулиганство по песне Владимира Высоцкого)

Никакой выгоды для себя, кроме хорошего настроения, из написанного не извлекаю. Текст в основном авторский, с некоторыми дополнениями.

Да простят мне это мои любимые, великий Писатель и великий Бард...

Дорогой Вы наш профессор! Во субботу день не весел,
Вся Канатчикова Дача вдруг в читальню сорвалась.
Вместо, чтоб поесть, помыться, уколоться и забыться,
Вся безумная больница среди книжек собралась.

Там читал, кривляя голос, краснобай и баламут
Про ужасного кого-то, Сауроном что зовут.
Все мозги разбил на части, все извилины заплел,
И канатчиковы власти колят нам второй укол.

Уважаемый наш автор! Может, лучше аргонавтов?
А НИИЧАВО чем хуже? Ведь нельзя же, каждый раз
То назгулами пугают, дескать, подлые, летают,
То у вас деревья ходют, только энт им и указ.

Мы кое в чем поднаторели – в бочках мы сидим весь год,
Мы на том собаку съели, если повар нам не врет.
Коли ножик станет синим - убегай, кто не дурак,
Вот это жизнь! И вдруг всевластье. Вот те раз, нельзя же так!

Мы не сделали скандала - нам вождя недоставало.
Настоящих буйных мало - вот и нету вожаков.
Но на происки и бредни сети есть у нас и бредни,
И не испортят нам обедни злые происки врагов!

Это их худые духи мутят воду во пруду,
Это все придумал Черчилль в восемнадцатом году.
Мы про гоблинов и орков сочиняли ноту ТАСС,
Но тут примчались санитары и зафиксировали нас.

Тех, кто был особо боек, прикрутили к спинкам коек,
Бился в пене параноик, как ведьмак на шабаше:
"Развяжите полотенцы, иноверы, изуверцы,
Нам всем голлумно на сердце и печально на душе!"

Сорок душ посменно воют, раскалились добела.
Вот как сильно беспокоят средиземные дела!
Все почти с ума свихнулись, даже кто безумен был,
И тогда главврач Маргулис нам все книги запретил.

Вон он, змей, в окне маячит, за спиною ключик прячет.
Подал знак кому-то, значит, фельдшер, опечатай дверь.
И нам осталось уколоться и упасть на дно колодца,
И там пропасть на дне колодца, как в Казад-Думе, верь - не верь.

Ну а завтра спросят дети, навещая с утреца:
"Папы, выполнит ли Фродо свое дело до конца?"
Мы ответим нашим чадам правду, им не все равно:
Может, с Мордором он рядом, но нам знать запрещено!

А вон дантист-надомник Рудик, у него приемник "Грюндиг",
Он его ночами крутит, ловит радиоспектакль.
В драмкружке он был на МАЗе, ну и сдвинулся по фазе,
А к нам попал в волненьи жутком,
С растревоженным желудком и с номерочком на ноге.

Он прибежал, взволнован крайне, и сообщеньем нас потряс,
Что отряд тех, кто шел в Мордор, в Мертвых топях вдруг погряз.
Пострадали? - Ну конечно, Голлум бросил их – козел!
Но двух безумных наших братьев перенес в Москву орел.

С лембасом да в аскетизме - пребывают в пессимизме.
Их вчера в стеклянной призме к нам в больницу привезли.
И один из них, садовник, рассказал, сбежав из коек,
Что Ородруин и вправду - незакрытый пуп Земли.

"Что ж там было, как ты спасся?"- Каждый лез и приставал.
Но садовник только трясся и чинарики стрелял.
Он то плакал, то смеялся, то щетинился, как еж.
Он над нами издевался. Ну сумасшедший, что возьмешь!

Взвился бывший алкоголик, матерщинник и крамольник,
"Кольцо выпьем – спорь на стольник! На троих его, даешь!"
Разошелся, так и сыплет: "Злой металл ваш будет выпит.
Будь он твердый, будь он жидкий, будь он газ, едрена вошь!"

Пусть безумная идея, не решайте сгоряча!
Отвечайте нам скорее через доку-главврача.
С уваженьем. Дата, подпись... Отвечайте нам, а то,
Если Вы не отзоветесь, мы напишем Э.А. По.