Исповедь книжного, незримого духа...

Марево знания блеснуло когда-то перед моим ребяческим взором в виде первой книги, прочитанной мамой... Хотя, скорее всего, это моя первая памятная книга, которую я узрел воочию, услышал шорох и ощутил запах страниц, приник к этой бездне немыслимого удовольствия, которое давало, ещё даже не самостоятельное, чтение... Думаю, до этого мой душевный, юный сад наполнялся устными ростками - мама наверняка рассказывала мне сказки, пела колыбельные - я просто не помню этого, но так было, могу поклясться на чём угодно!!! Так вот, далее само понятие "чтение" не просто стало для меня синонимом "ну, чтобы не было скучно", а проникло в ДНК на уровне жизненной энергии, прибило мои ладони к кресту библиотечной, блаженной тишины и распяло меня навечно в обители литературного изобилия... Книга - это моя икона, чтение - моя религия... Ни дня без строчки - образный девиз моих последующих мечтательных и пьяных лет... И зрелость не сменила эту масть, не стёрла эту картинку, не уничтожила этот задор... Книголюб всегда останется таковым, насколько я могу судить по себе... И вряд ли я такой один... И это не безответная любовь - как я сам тянулся к книгам, так и они всегда тянулись ко мне: наши встречи были иногда по взаимному согласию, но иногда это был словно знак Судьбы - наши пути пересекались так внезапно и так неожиданно, что даже секунда нерешительности могла всё изменить... Я находил книги на дороге в грязной луже, я вытаскивал книги из тлеющего костра, я доставал книги из мусорных баков, я подводил людей ради книг, я воровал и обманывал ради книг... Грешен ли я??? Возможно, но для меня сама суть единения меня и книги, сам смысл важности этой встречи с книгой, отбрасывает прочь все страхи и сомнения... Грешен ежели, значит отвечу перед кем-то там где-то там в потустороннем мире, если такой существует... Даже знаю что отвечу: "Я был счастлив всю свою жизнь, ведь я делал то, что приносило мне радость... Поэтому судите, казните, на фиг идите - мне все равно..." Но при этом, я буду готов на любые условия на том свете, если мне снова подарят возможность читать... Могу стать подручным Сатаны, если потребуется...)
В чем суть этой истории - я дочитал трилогию Сергея Бородина "Звёзды над Самаркандом'" (рецензия будет обязательно!) и ближе к финалу обнаружил в тексте некое сокровище в виде размышлений, который полностью совпали с моим восприятием книг и чтения... Да так совпали, что я словно призрак, пролетел через столетия, чтобы ощутить все, что прочёл - и огонь, и кровь, и песок, и пепел, и умирающие поколения, и грядущие проклятия... Это тоже неожиданная встреча со словом, отражающимся в глубинах разума... Исповедь книжного, незримого духа... Книга - это моя планета, чтение - это моя вселенная... Прочтите это сейчас вместе со мной и вслушайтесь в свои ощущения - если вы так же созвучно плывёте по этим волнам, то моя планета - ваша планета... Или, как минимум, где-то рядом, на одной орбите...

Книги не только вмещают человеческие мысли и раздумья — они делят и судьбу мыслителей. Завоеватель равнодушно взирает на их гибель, а чаще нарочито бросает их в огонь.
Книги горели, когда богословы и проповедники, уничтожая язычество, положили на костры вдохновенье языческих поэтов.
Книги горели, когда человечество встало на защиту разума и выбросило в огонь богословие и схоластику.
Китайцы жгли книги и рукописи, врываясь в древние монастыри Тибета и разоряя города уйгуров в Кашгаре.
А когда на Китай с севера обрушились маньчжуры, они пустили по ветру письмена китайских ученых и поэтов.
Когда орда Тохтамыша подступила к Москве, в спешке были совсюду свезены в Кремль бесчисленные книги, писания, свитки и накиданы до самых сводов в каменном соборе. Их дотла сжег Тохтамыш, ворвавшись в Кремль, пока Дмитрий Донской собирал войска в Костроме. И как после ни клялся Тохтамыш Москве в любви и братстве, Москва об этом доныне не забыла.
Когда знаменосцы новых вер добирались до огнива и кресала, первый огонь во славу новой власти они зажигали из книг, созданных до их прихода.
Ибо книги хранили человеческий разум, знания и мечты, столь ненавистные неучам, когда неучи овладевали властью, когда неучи спешили утвердить свою власть над народами мыслящими и мечтающими.