Пролетая над гнездом кукушки...

Достоевский пишет, что сердце человека - поле битвы дьявола и бога.
Большинство из нас предпочитают наблюдать за этой битвой со стороны, возможно, попивая при этом "ананасный компот", некоторые - предпочитают ринуться в драку...
Если в рецензии на "Разговоры с Гёте" во мне победил дьявол, точнее, Мефистофель, ибо я в угаре драки ранил не только себя, но и бога, то в данной символической истории во мне победил бог.
По крайней мере, кто-то из грустной темноты во мне робко сказал, что он - бог.
Только не думайте, что я сошёл с ума в своих разговорах с темнотой, тишиной и... сердцем.

Эккерману снились странные сны после разговоров с Гёте.
Иной раз эти сны были похожи на живые строчки из "Сна смешного человека" Достоевского :
Бледный островок, похожий на луну, омываемый волнами мрака и пенным шелестом звёзд.
Странные, прекрасные люди в сияющих белых одеждах танцуют друг с другом, с ночью и ветром, разговаривают с солнцем... Недалеко от них, ласково блестит голубой берег Земли.
Им нужно туда переплыть. Не стесняясь красоты своего обнажённого, яркого тела, они сбрасывают одежды, погружаются в прохладные воды мрака.
Эккерман смущён : он не умеет плавать, да и телом он не так уж красив.
Глупец ! - восклицает один молодой человек, - возьми моё тело, а мне отдай своё.
Они меняются телами, словно одеждой. Эккерман доплывает до Земли в новом, прекрасном обличье; молодой человек в его теле, доплывает тоже, но с трудом.
Эккерману нравится его новое обличье, и он не хочет меняться, да и его новому другу тоже нравится его новая "одежда".
Вирджиния Вулф сказала бы, что не мы носим одежду, а одежда носит нас, т.е., тело носит душу, словно невесту на своих руках.

Alexander Liezen Mayer - Гретхен и Фауст.

Дальше...

Действительно : разве мода на "тела" так уж важна? Тело, словно одежду, можно нежно скинуть и перед постелью любимого человека, и перед красотой природы, искусства, представ во всём обнажении прекрасной души.
Хотя многие женщины с удовольствием пришли на какой-нибудь вечерний бал в "одежде" какой-нибудь Настасьи Филипповны, Анны Карениной, Ванды фон Дунаевой...( какой роскошно-жуткий гардероб томился бы у них в волшебном шкафу!! А за этим "гардеробом" - роскошный мир души женщины, что фантастичней и прекрасней всякой Нарнии, но всё же, не без львиных коготков и колдовства)

Гёте очень понравился этот сон ( ладно, буду честен : в этот сон Эккермана примешался и мой сон : сон о сне...) о самостоятельном бытии души, меняющей обличья в веках ли, в пространстве ли сна и искусства... словно бы этот художественный сон был написан самим Гёте, когда он спал, ибо его творческий дух, продолжал светить даже во время сна, проникнув в сон Эккермана и, словно кукушка, отложив в нём своё лунное яичко.
Бессмертие души и вечная жизнь, по Гёте вытекают из понятия "деятельности".
В самом деле : если душа действует неустанно, если она чувствует вечное и божественное, пусть и не веря в канонического бога, то природа обязана предоставить душе иную форму существования, ежели нынешняя больше не может удержать душу.

Неким рефреном мысли это напоминает Лермонтово-китсовский сон : умереть, уснуть, но чувствовать звон жизни, милое тепло любимого человека рядом, зелёный шум листвы над собой...
Забавно, что сам Гёте как-то обмолвился о том, что для него было маленьким адом оказаться в пасторальном раю среди иных религиозных дамочек, которые бы "достали" его и там, говоря своё : " а ведь мы были правы, мы ведь вам говорили!".
Любопытно, как разно этот сон послесмертия понимают верующие и атеисты.
Для одних этот сон похож на захоронение заживо, с жуткими, а вовсе не милыми голосами любимых над ними.
Другим это представляется как отречение от рая, ну, а третьим это представляется как завершение их жизненных мыслей : они жили своими любимыми при жизни, жили звёздами, цветами и карей вьюгой птиц над волной.
И вот, теперь они продолжают жить ими уже буквально, словно бы распуская солнечную пряжу нежно вращающейся души, которую котёнок закатил за шторку ночи.
Эта "пряжа" сокровенно вплетается в чувства, память и жизнь всех тех, всего того, что любила душа.

В этом плане интересно вспомнить одно воспоминание Гёте - люблю вспоминать чужие и нежные воспоминания - из его молодости.
"Мы блуждаем в таинственной тьме, не догадываясь, какие силы шевелятся в окружающей нас атмосфере и в какой мере они связаны с нашим духом, иной раз словно бы выпускающей щупальца-лучи, покидающих телесные границы, и слепо, сомнамбулически шарящих в мире в предчувствии будущего, красоты и любви : иной раз окликнешь человека в этот момент, а его душа в этот миг бредёт кошкой по карнизу дома, летает ночной птицей за окном, плывёт где-то в море... и всё, душа сорвётся, погибнет, захлебнётся в небе, и что-то в человеке пронзится тёмным чувством утраты, беспричинной пустоты, которую нечем будет заполнить, а утром, возле дома этого человека друзья обнаружат мёртвую птицу, и грустно улыбнутся чему-то...
Простите, увлёкся в своём сомнамбулическом полёте мысли и "пера", и потому не знаю толком, где кончилась мысль Гёте, а где началась моя. Тише! Не спугните её, возможно, тёмный плеск крыла за вашим окном - это моя душа, идущая по карнизу ночи.

Продолжим. Так вот, Гёте однажды вечером, словно некий дух, "очутился" у дома своей любимой, с которой он долго не виделся.
Голоса за дверью, словно голоса злых духов, дали ему понять, что она не одна, и он ушёл в осень и ночь.
Гёте скитался по улицам, думая о своей любимой, мысленно "вызывая" её белое, милое тело, словно дух.
Этот нежный спиритизм любви принёс свои плоды. Лучи любви, мысли о любимой - достигли её, и она, покинув своих скучных и щебетливых подружек, от которых не могла отвязаться, вышла в ночь, словно сомнамбула, не чуя ног, рея по тёмным улицам тёмной, неприкаянной птицей, ища чего-то, кого-то...
Так они встретились ночью на пустынной улочке : их встреча была похожа на черновой вариант встречи Мастера и Маргариты. Жёлтых цветов не было в руках у девушки, но над влюблёнными тускло светили цветы жёлтых, поникших фонарей.

По словам Гёте, демоническое таинственно участвует в любви, поэзии и даже в яростной красоте природы ибо оно любит бессознательное, чего разум не может понять.
Демоническое, творческое беспокойство лишь одной мысли, иной раз - по словам Гёте - меняло обличье эпохи, ибо в нём, словно у Достоевского, борются дьявол и бог, и душа участвует в этом борении.
Более того, демоническое только тогда божественно ( видимо, Гёте бессознательно опирается на древнегреческое "daimon") и плодотворно, когда человек ему противостоит, чувствуя тёмное, блаженное напряжение сопротивления, которому тесна всякая устоявшаяся форма истины, мысли, эпохи, тела...
В этом смысле Байрон, Достоевский, Паганини, гроза - высшие проявления демонического.
Внешнее демоническое участвует - сбывается - в демоническом творческого, в грозовых чувствах, змеящихся в тёмном небе души, освещая в жизни сиреневые, голубые, мгновенные бездны, и женщины, поэты, особенно чувствуют это демоническое начало, светящееся в иной мрачной эпохе, стихии или же теле опасного, мрачного человека, и стремятся к ним, словно мотыльки, опаляя крылья.
Но самое интересное, что в самом Мефистофеле - по-Гёте, - демонического почти нет из за его негативности, поверхностности.

Закончить историю, а точнее, мой разговор с Эккерманом и своей душой, хотелось бы символической историей о Гёте и кукушках.
Прогуливаясь с Эккерманом по вечернему лесу, Гёте заговорил о самых таинственных птицах - кукушках.
В немецком и русском народах, представление об этой дивной птице хоть и разнится, но всё же пересекается в основном : в демонической, тайной связи кукушки с загробным миром.
И если у немцев кукушка имеет мужской род, олицетворяя нечто фаллическое, мужа-изменника, искусителя, связанного с дьяволом, то у русских, славян, кукушка ассоциируется с несчастной, одинокой девушкой, с вдовицей, превращающейся в кукушку, в эту крылатую инфернальницу леса, убившую своего любимого - или же просто оплакивающего его смерть, - и ведущую "развратную" жизнь, любуясь с разными птицами, подкладывая им свои яички, каким-то мистическим образом имеющим форму и цвет тех птиц, к которым она их подкладывает.
По весне же, кукушка невестится со змеями, выползающих на свет после спячки.
Слухов, как тёмных, так и светлых о кукушке очень много, что смущало и Гёте, ужасавшегося народным слухам о превращении кукушки осенью в чудовище.
Гёте восхищала эта одинокая, инфернальная птица, "брошенная" своим любимым - почему Гёте так и не сравнил её с Гретхен (Маргаритой), мне не понятно, - в связи с чем ей, небесной Медее, приходится подобным образом избавляться от своих детей.
Так о чём поёт кукушка? Возможно, нас так пронзает кукование, что оно напоминает нам плачь Медеи, плачь-стенание всего женственного, одинокого, поруганного, ставшего от несчастья - ведьмой ?
И не случайно на жезле Геры, этой жестокой и прекрасной инфернальнице Олимпа, была фигурка именно кукушки : Зевс искусил и прилетел к ней кукушкой.
Но Гёте странным образом видел во всём этом присутствие нечто божественного, и не случайно кукушка возвращается из своих райских, тёплых стран, чем-то похожих на "тот свет" именно к Благовещенью и Пасхе.
Боже, какой светлый, вселенский символизм в этих нежно окрашенных в звёзды и закат яичках кукушки в гнёздах чужих птиц!
Какое это откровение, благая весть для них! И ведь они заботятся об этом небесном подкидыше как о родных, порой даже в ущерб своим, простым детям.
А этого "гадкого утёнка", этого "избранного", отличает от других птенцов его чувствительнейшая кожа, словно бы нежная, прозрачная кожа души, которой невыносимо выдерживать касания других птенцов, скорлупы... и потому он от них избавляется, принося в жертву, и тогда лес на заре оглашает плач крылатой Рахиль.
Но после всех этих жертв, кукушонка кормят не только его приёмные родители, но и другие птицы.
Весь лес, солнце, тепло и ласково сеющееся сквозь листву, участвуют в жизни таинственного кукушонка.
Гёте говорил :

кто услышит, увидит такое и усомнится в существовании бога, тому не помогут ни Моисей, ни все пророки, ибо это и есть божественная вездесущность; повсюду сеет бог частицы своей любви, даёт им прорасти, и в животном мы уже видим росток того, что в человеке распускается прекрасным цветком.

Может, мы не о том спрашиваем кукушку? Какие тайны, какого бога поёт кукушка?