"Я бы простила ему его гордость, не задень он мою..."

Это было бы самым большим несчастьем. Найти приятным человека, которого решила ненавидеть!
Мисс Элизабет Беннет

Это вряд ли может считаться историей в полной мере, скорее можно назвать это небольшим наблюдением. Мне кажется, есть книги, которые возникают в жизни человека "к месту". То есть в то самое время, в которое человек в них больше всего нуждается.

Как по мне, именно такие книги можно считать "настоящими".

В свои лет 14-15 я категорически не признавала так называемой «женской» прозы. Уже тогда моими любимцами были Стивен Кинг, Харуки Мураками и Терри Пратчетт, а имена Джейн Остин, или сестры Бронте – не значили для меня ничего совершенно. Как ни билась мама, пытаясь меня заставить взять в руки хоть что-то из этого жанра, ей не удавалось. Мое предубеждение было совершенно ничем не оправдано, но непоколебимо!

Не было счастья, да несчастье помогло, как говорится.

Случилось мне, совершенно не желая этого, лечь в больницу (диагноз не так важен) на несколько дней. «Куджо» обожаемого мною «короля ужасов» был проглочен за два дня, и маме было заказано принести что-то еще. Без чтения, да еще в больничной серости, мне было не выжить уже тогда.

Каково же было мое удивление, когда мама, при очередном посещении, достала из сумки «Гордость и предубеждение» в мягкой обложке. Это было издание 1989 года, текст в переводе И. Маршака. Эта книга (издание, я имею в виду), была младше меня всего на три года!

Мне пришлось открыть её, когда пришел так называемый «тихий час».
Следующих нескольких часов словно и не было!

Мало какая книга до этого так меня захватывала, и уж точно не один дамский роман, будь он современным или классическим, не производил на меня такого впечатления, как эта книга.

С тех пор прошло много лет. Прочтены книги Остин, сестер Бронте, Колин МакКалоу, Маргарет Митчелл и Решада Нури Гюнтекина, Элизабет Гаскелл и Уильяма Тиккерея, но тот самый первый раз я буду помнить всегда!
До сих пор я как минимум раз в год перечитываю эту книгу. То самое издание теперь принадлежит мне. Оно стоит на полочке и напоминает мне, в часы грусти, о той радости первооткрывателя, с которой я до сих пор открываю каждую новую книгу, попадающую мне в руки!