«Откуда именно приходят ловцы, я точно не знаю, да это и неважно. А важно вот что: там, где они живут, никто не пишет книг. Так уж сложилось: письменность есть, но желания сочинять книги никто почему-то не испытывает – я имею в виду то, что называют художественной литературой, с учебниками-то у них все в порядке, очень образованный народ. И охотников до чтения среди них великое множество, там это считается одним из самых утонченных удовольствий. Но поскольку создавать собственную литературу некому, им пришлось научиться заимствовать чужие книги. То есть, вовсе не обязательно их именно красть, хотя самые азартные молодые ловцы порой этим развлекаются. Но, в общем, достаточно просто покупать книги в магазинах и доставлять домой, где их ждут квалифицированные переводчики. В тех краях книгоиздательство – самый доходный бизнес, а ловец книг – самая уважаемая и высокооплачиваемая профессия. Каждый хочет быть ловцом, но мало кто может им стать: для этого требуется способность время от времени оказываться в других местах, а это мало кому дано. И даже самому талантливому ловцу приходится учиться десятилетиями прежде, чем он сможет более-менее осознанно управлять этим процессом. Плохо подготовленному, неопытному путешественнику угрожает страшная опасность: он может сдуру счесть себя неотъемлемой частью чужой реальности, и тогда пиши пропало, влип, застрял, у него даже воспоминаний о доме не останется, разве что, совсем смутные, их слишком легко принять за несбыточные фантазии…» (Макс Фрай. «Большая телега»)
«Откуда именно приходят ловцы, я точно не знаю, да это и неважно. А важно вот что: там, где они живут, никто не пишет книг. Так уж сложилось: письменность есть, но желания…
