3.5 Война и мир по-французски.

Есть ощущение, что толчком для написания книги послужил другой роман-эпопея, значительно шире известный в мире – толстовский Война и мир. Сравнивать их не хочется, несмотря на то, что аналогия просматривается достаточно четко, просто замечу, что Роже Мартен дю Гар отнюдь не Лев Толстой.

Кроме того, в «Семье Тибо» местами бросаются в глаза некоторые элементы биографичности событий. Они как-то по-особенному цепляют во время чтения. Не буду убеждать никого в собственной сверхпроницательности, а честно признаюсь, что внимательно прочла комментарии в конце второго тома книги и убедилась, что как раз те места, что оказались притягательными и яркими для меня, писатель черпал либо из собственной биографии, либо из жизни окружающих.

Начало книги обескураживает – содержимое голубой, пардон, серой, тетради не может не вызывать недоумения – на рубеже 19-20 веков 14-летние мальчики-подростки, нежно влюбленные друг в друга, - явление, не очень распространенное даже в Европе. Нет, ничего такого, к чему мы привыкли в литературе века 21-го, но эффект неожиданности сработал. Еще более неожиданными оказались последствия для одного из беглецов, чей отец не проявил должную толерантность и отправил сына в колонию имени себя во искупление гипотетического греха. Прямо повеяло УК СССР…

Кстати, книга вообще очень часто отсылала меня в социалистическое прошлое родной страны – это и обида за то, что в 1917-м революция рванула именно в России, и автоматическое напевание строк из Интернационала (даже не подозревала, что этот текст врезался в память навеки), и воспоминания о магии демонстраций с морем красных полотен и громом лозунгов… Не скажу, что эти возвраты в прошлое вызвали приятные эмоции. Скорее, они меня удивили, ибо ностальгии по тем временам я испытываю не больше, чем любой нормальный человек, вспоминающий свое детство. Но это так, небольшое лирическое отступление.

Семья Тибо – это весьма упрощенный вариант семейной саги. Здесь главными действующими лицами являются лишь три члена одной семьи – отец и двое его сыновей, остальные персонажи, даже значительные, служат лишь фоном для описания жизни семейства Тибо. По идее, эти трое должны были оказаться очень непохожими друг на друга – тщеславный, властный и даже несколько деспотичный глава семьи, рассудительный и честолюбивый Антуан и младшенький, Жак, – эмоциональный и безбашенный, упрямый, но вечно ведомый. При этом, все они очень похожи между собой – в глубине каждого из них сидит неискоренимая гордыня – отец старался в жизни оставить как можно больше мест «имени себя», Антуану удавались самые сложные операции, когда вокруг были зрители, ему всегда было особенно важно произвести впечатление на окружающих. Жак мечтал умереть во имя социализма, но так, чтобы все осознали его жертву - ему было необходимо остаться в памяти людей героем. В итоге же война стерла память о Тибо-старшем, Антуан не смог вылечить самого себя, а Жак бесславно погиб от рук тех, кто им должен был бы восхищаться. И каждый из Тибо оказался совершенно неверующим человеком, что само по себе удивительно, учитывая время и место развития событий. При этом отец – внешне ревностный католик, пришел к истинной вере лишь на смертном одре, Антуан открыто отрицал наличие бога и не изменил своих убеждений даже перед смертью, а Жак… Жак любил только борьбу за идею революции, всеобщего равенства и братства. О боге и душе думать было некогда…

Женщинам в романе уделено немало внимания, но… Лучше бы его было поменьше - все женские образы в романе получились какими-то невзрачными. Сумасбродная Рошель, блудливая Анна, бледная Жиз, несчастная Николь, обманутая в своих ожиданиях Женни – все они в той или иной мере похожи между собой. Госпожа де Фонтанен задумывалась, видимо, неким светлым лучиком, но и тут автор не удержался, сделав ее крайне неприятной читателю. Почему-то им не сочувствуешь, их не жалеешь, а просто стоишь и смотришь в сторонке, как они строят/ломают свои и чужие жизни…

Мужчины тоже не вызывают симпатии. Мы не успеваем начать им симпатизировать, как нам открываются не самые лучшие их стороны. Все они либо эгоистичны, либо легкомысленны, либо тщеславны. Наверное, один только патрон Антуана, доктор Филип, является положительным персонажем, но его присутствие в книге настолько ничтожно мало, что общее впечатление остается неизменным – все козлы, пардон.

Вообще, месье дю Гар настолько увлекся созданием своего эпохального произведения, что не счел нужным ни одного персонажа сделать счастливым – все вокруг в той или иной степени несчастны. Автор не любит своих героев – как только кому-то из них улыбается удача, он либо разлучает его с любимыми, либо убивает близкого, либо ранит в бедро так, что потом получается бесполое существо, либо душит изменами. На мой взгляд, фона всеобщей европейской смуты накануне Первой мировой и, собственно, самой войны, вполне хватило бы, чтобы наказать тех, кто того заслужил в глазах своего создателя. Зачем уж так-то...

Произведение, конечно, поражает своей масштабностью. Автор охватил и медицину, и движение революционеров-социалистов по всей Европе, и политику времен Первой мировой войны, и нравственные проблемы европейского общества начала ХХ века, в том числе и морально-этические причины и последствия того или иного выбора. К сожалению, есть ощущение некоторой однобокости подачи всех этих аспектов.
Наверное, наиболее полно автору удалось раскрыть мышление тех, кто грезил о всеобщем социализме, но, к сожалению, именно эта часть романа на меня не произвела ни малейшего впечатления. Здесь кроется нечто личное – я не умею фанатеть сама, не признаю и не понимаю фанатизм других. Мне был совершенно чужд и фанатизм Жака. Считаю его жизнь и смерть бессмысленными, хотя, конечно, он бы со мной не согласился…

Вообще, мне крайне сложно оценить эту книгу – с одной стороны, довольно легкая подача текста и отсутствие перегруженности действующими лицами, что обычно характерно для такого рода книг, а с другой, местами неимоверная затянутость сюжета – бесконечные рассуждения на революционные и околополитические темы с многословными философскими отступлениями, которые ничуть не пострадали бы, будучи уменьшенными раза эдак в три... Не могу сказать, что глубоко разочарована, но это не та литература, которая никогда не устареет. «Семья Тибо» - продукт исключительно своего времени, который рекомендовать к прочтению кому-либо я не решусь однозначно.

Главная фраза всей книги, вызвавшая у меня строй мурашек:

Жан-Поль, что будешь думать ты о войне в 1940 году, когда тебе исполнится двадцать пять лет? Ты, конечно, будешь жить в перестроенной заново, умиротворенной Европе. Ты, должно быть, и представить себе не сможешь, что это такое было – "национализм". Что такое была героическая вера тех, которым в августе 1914 года тоже исполнилось двадцать пять и перед кем открывалось все будущее…