4.5

– Я, знаете, полагал, что адмиралы плавают по морям...
– А я – что священники служат в церквях.
– Видите ли. Бог – он повсюду.
– Море тоже, падре. Море тоже.

Какой же своеобразный слог у Барикко. Где-то певучий и тянущийся, потом обрывающийся словно отсеченный острый клинком. Закручивающийся вокруг известных или ранее рассказанных фактов и проскакивающий, казалось бы, целые эпизоды повествований. Это может и отпугнуть и сделать преданным союзником (к коим себя и отношу).

Собственно, это книга о паломниках морях, собравшихся в таверне "Альмайер", немного напоминает посиделки под кофе у внесерийного Фрая. Разве что истории оставляют много пространства для маневров фантазии и воображения и преподносятся как наброски. Чем в действительности была заполнена Энциклопедия пределов? Можно ли различить все грани моря, нарисованного самим морем? Кто-то найдет в этой таверне свое вдохновение, кто-то долгожданный покой. Кому-то море поможет пережить любовь, а кто-то сможет её приобрести.

Возможно, годы описываемых событий прибавляют иллюзорной сказочности происходящему, но волшебство моря ощущается безвременным.

Море завораживает, море убивает, волнует, пугает... оно и мудрое, и нежное, и сильное, и непредсказуемое. Но главное - море зовет.

И придя на зов моря, каждый из героев раздвигает свои "пределы" восприятия. И чем бы не кончалось паломничество, каждый обретает истинного самого себя. Море, помимо всего прочего, творит волшебство.