5

О Финляндии и финнах я знаю позорно мало.

Тем удивительнее было не обнаружить в книге о сумасшедшем мельнике из глухой финской деревушки ничего экзотического. Да, мир Арто Паасилинны любому здравомыслящему человеку покажется настоящим сюром: тут и добрые деревенские жители, готовые сгноить соседа в тюрьме или психушке из-за того, что он не такой, и врач, признающий человека сумасшедшим просто потому что ему показалось, что тот его передразнивает, и пациент дурдома, преспокойно занимающийся коммерцией прямо из палаты, и почтальон-алкаш, исправно доставляющий корреспонденцию беглецу в дремучий лес. Но во все это очень легко поверить. Может быть, потому что русскому человеку проще принять любую жесть, попирающую человеческое достоинство, чем счастливый мир добрососедской взаимопомощи, а может быть, просто автор талантлив — но я спокойно представляю, как что-то подобное происходит в какой-нибудь Екимовке Рязанского уезда (а в Минусинске его бы вообще живьем сожгли, там не забалуешь) с какими-нибудь Иваном-да-Марьей.

Судя по тому, как главному герою Гуннару Хуттунену было то чрезвычайно весело, то непереносимо тоскливо, в начале книги он страдал, как сейчас политкорректно выражаются, биполярным аффективным расстройством, или, по старинке, маниакально-депрессивным психозом (да, по фотографии я тоже ставлю диагнозы). Но после встречи с прекрасной председательницей кружка любителей огородов (какая прелесть!), симптоматика исчезает совершенно и к моменту, когда любимые соседи и уважаемый врач признают мельника психом, он выглядит, напротив, самым что ни на есть нормальным. А вот все остальные явно слетают с катушек: жена соседа, получившая дверью по лбу, с удовольствием устраивается на кровати, жалуясь на внезапный полный паралич (который чудесным образом проходит, если надо что-то подсмотреть или от кого-то убежать); врача в психушке обсессивно протирает очки, полиция тратит уйму ресурсов на поимку безобидного мельника, и даже зазноба Хуттунена типичная «жена алкоголика», вроде и любит его, а на самом деле хочет, чтобы он был как все, знает, что это невозможно и упивается страданием. Сам же мельник, скрываясь, совершенно разумно и сознательно собирает нужные инструменты, обустраивает шалаш, запасает припасы на зиму и наслаждается закатами — мужик-то на самом деле хозяйственный, рукастый, а еще и в заочном университете успешно учится!

Несмотря на безумие происходящего (ведь по сути, у мельника отнимают имущество, прячут бедолагу в сумасшедший дом и натравливают военных с собаками, пытаясь поймать) книга будто наполнена светом и добрым юмором: моменты, когда мельник смотрел спортивные соревнования с захваченной колокольни, или когда почтальон назначил его ответственным за свой самогонный аппарат совершенно прекрасны. Да и финал не кажется несчастливым, пусть и не оставляет мельнику ничего, кроме вечного изгнания.

Если бы Гуннар жил в моем шестнадцатиэтажном доме, он бы не только выть, он бы мог сверлить ночью и никто бы ему даже по батарее не постучал. Главный недостаток жизни в большом городе — равнодушие и разобщенность — в этом случае мог бы спасти жизнь. Если бы конечно через какое-то время мельник сам не застрелился от тесноты и одиночества.