4.5 Жизнь как есть в трусах и без

Потираю руки и лыблюсь во все тридцать два — оченно удачная концовка долгопрогулочного забега 2017.

Вообще эта книга, вне всякой зависимости от степени её постомодернистости, живенько так напомнила мне две другие не менее долгопрогулочные книги: тетралогию о бегущем Кролике Джона Апдайка и «Старых чертей» Кингсли Эмис — Кролик подвизался в выхухолевом забеге 2015 года, а Черти заигрывали с читателями в августе 2016 года. Схожесть эта кроется, видимо, по двум осям координат — в Кролике довольно много жизненных эпизодов совпадает с теми происшествиями и событиями, о которых нам повествует Джон Барт (самый яркий и совпадающий стопроцентно — обмен партнёрами по постели — ну, вот такие игры у них там, в Америке), а с Чертями роднит, наверное, возраст игроков в обеих книгах — и тут и там действуют люди весьма зрелые.

Однако событийного родства, вероятно, маловато для объяснения, отчего и почему выплыли из темниц памяти эти две давно прочитанные и заигранные книги — Кролик и Черти (ну, лениво мне каждый раз выписывать полное название книг, тем более, что в апдайковском случае вообще пришлось бы терпеливо набирать названия всех четырёх романов — да ну на фиг!). Тут, вероятнее всего, пригодится теория об всеобщем информационно-энергетическом поле, пронзающем всё и вся во Вселенной — ведь у этих трёх книг есть нечто общее ещё и в их энергетике, какие-то общие и схожие мысли навевают они во время чтения и после завершения оного.

Возвращаясь к событийно-смысловому ряду бартовского романа, прежде всего нужно упомянуть, что эта книга является этаким своеобразным взглядом главного героя назад на свою собственную жизнь — залез на высшую точку своего жизненного маршрута и с этой верхотуры, козырьком приставя к глазам собственную ладонь и порой вооружаясь всякой доступной оптикой, озирает окрестности и отмечает при этом базовый лагерь и все промежуточные лагеря. Конечно, маршрут этот в романе изложен не всегда линейно и не весь целиком — это, скорее, только коротенькие и отчётливо видимые кусочки извилистой непрямой трассы, а может быть просто самые запомнившиеся этому жизнепроходцу точки и отрезки пройденной тропы. Однако в общем и целом жизнь героя и всех сопутствующих ему лиц представляешь довольно хорошо.

Но самое главное, что тут есть и что явно бросается в глаза, так это глубокая личная значимость вспоминаемых и отмечаемых в написуемой ГГ книге эпизодов жизни. И как ни странно, все эти эпизоды связаны с поворотными или просто с веховыми точками полового созревания личности. Конечно, мы понимаем, что герой-рассказчик сначала ловит кусочки своих сно_видений, которые затем уже начинает трактовать и трактует их именно так, как описывает нам. Однако вот в этом подсознательном выплеске как раз и проявляется сущность человека и его глубинные ценностные ориентиры. И в нашем случае всё как раз и упирается в половой вопрос, в сферу полового интереса мальчика-юноши-мужчины.
Конечно, все мы в своё время в определённом возрасте играли в эти ролевые игры: «Больница» или «Медсестра и раненый», или ещё какие-то похожие, но непременно чтобы слегка оголиться и потрогаться. И рано или поздно все мы начинали подглядывать друг за дружкой в банях и на пляжах, в стремлении увидеть сокровенное и тайное, а чуть позже уже старались влезть рукой туда, где от нас спрятано что-то интересненькое. Наконец, все мы так или иначе в возрасте «постарше» прошли курс «молодого бойца» и школу «большого шпагата» (разве что единичные старые девы обоих полов не имеют какого-то такого опыта тесного «общения»).
Но являются ли воспоминания о каких-то таких «этаких» эпизодах собственной жизни самыми яркими, самыми волнующими и самыми запомнившимися?.. Ну, не знааааааааю… Хотя конечно, если подложил свою спутницу под приятеля, а сам вскарабкался на его подружку, то вряд ли такое легко забывается :-)

Я не про то, что всё это ненормально — то, о чём он пишет и что описывает. А про то, что всё-таки в нашей ментальности не принято о таких вещах открыто рассказывать, всё-таки о такого рода эпизодах и случаях вслух не 3,14...дят и уж тем более не пишут. Вот потому то мы и не американцы!

Но книжка хороша! Браво автору! И все эти шекспировские аллюзии и прочие постмодернистские изыски я тут разбирать не буду, мне жизнь интересней формы.