2.5 Раздумья поэта: кто и как овладел моей девушкой?

Он называл себя рабом, грозился умереть, проклинал двери, препятствующие встрече с любимой и ненавидел богатых мужчин. Он – римский поэт, представитель любовной элегии – Альбий Тибулл. Выбрав не тех женщин, он предопределил свою поэтическую судьбу. Судьбу страданий и меланхолии.
Женщине нужен воин, он будет защищать её У него есть сила, мужество и крепость духа. Женщине нужен кузнец (рабочий), он будет опорой и хорошим семьянином. У него есть профессия способная прокормить семью, характер и трудолюбие. Женщине нужен богач, он будет обеспечивать её, исполнять прихоти. У него есть деньги, власть и авторитет. Женщине НЕ нужен поэт, он надоест ей, как только она повзрослеет. В 16 она будет счастлива, в 18 ей станет скучно, в 24 он превратится для неё в странного, инфантильного паренька без каких-либо жизненных перспектив.
– Марк прекрасно проявил себя в Галльской провинции, он убил много врагов и поднял славу Рима, Юлий с детства работает в кузнице и к своим 25 стал лучшим кузнецом этого города, Валерий сколотил себе состояние на торговле, а какие достижения у тебя, Альбий?
– Я написал тебе элегию:

Я же — закованный раб: в оковах красавицы милой,
Будто привратник, сижу близ непреклонных дверей.
Слава меня не влечет, моя Делия: быть бы с тобою, —
Может, кто хочет, меня вялым, ленивым бранить.
Видеть бы только тебя на исходе последнего часа
И, умирая, тебя слабой рукой обнимать.
Плачь, о Делия, плачь, когда лягу на ложе сожженья,
Слей поцелуи свои с горькой слезою любви!
Плачь! Ведь грудь у тебя не окована грубым железом,
И не заложен кремень в нежное сердце твое.
Знаю, с моих похорон ни дева, ни юноша даже
Не возвратятся домой, глаз не омывши слезой.
Не оскорбляй же тогда мою тень, о Делия, лучше
Пряди волос пощади, нежные щеки свои.
Будем друг друга любить, пока нам судьба позволяет!
Скоро к нам явится смерть, голову мраком покрыв;
Скоро к нам старость вползет — и уж будет зазорно влюбляться.
Страстные речи шептать с белой как снег головой

– О Боже, Альбий. Это уже какая по счёту?

Если отойти от этого гиперболизированного образа поэта, который ничем не занят кроме стихов. И рассмотреть настоящую жизнь Тибулла, то мы увидим в ней и службу в армии и путешествия, и хороший потенциал в сельском хозяйстве. Альбий даже сдружился с одним из знатнейших римлян того времени – Мессалой, сопровождая его во время военного похода. Естественно, затем воспел его образ в своей элегии.
Культурное наследие Тибулла – 2 книги элегий (хотя принято выделять 4, но большинство элегий последних 2 книг – не его). Одна книга посвящена Делии, вторая Немезиде.
Первая – обычная девушка. Тибулл был её любовником. Но однажды, приплыв домой, обнаружил что стал любовником её нового богатого любовника. Это событие вдохновляет его на элегию в которой он рвёт и мечет. В ней есть строки, где он обращается к мужу Делии, примерно в таких словах: Смотри! Смотри! Это я её всему научил, я научил изменять тебе, научил ухищрениям и приёмам скрытности. И теперь, она использует их против меня! О Венера!
Собственно, а чего ты хотел Тибулл? В этой истории ты неменьший подонок.
Вторая – настоящая проститутка; прекрасно, знающая себе цену, расчетлива, корыстолюбива и хотя знает толк в поэзии, но гораздо больше ценит деньги. Она моментально становится его новой госпожой, а он, естественно, её рабом. Ситуация похожа на первую. Деньги снова играют ключевую роль в его отношениях. Но если Делия «продалась» как бы невзначай, то Немезида искала покупателей в открытую и ни от кого это не скрывала. Тибулл ставит ей это в упрёк. Но опять таки, зачем влюбляться в профессиональную проститутку, а затем упрекать её в том что она продаёт себя?
Дойдя до отчаяния, Тибулл заканчивает вторую книгу элегий такими словами:

Мучусь в заботах тогда и в догадках рассудок теряю:
Кто госпожой овладел, как овладел госпожой?

Какой-то самомазохизм, находить распутную девушку и страдать затем от ревностных мыслей.
Но я бы не сказал что Тибулл, такой уж, любовный поэт. В его творчестве больше поэзии посвящённой сельскому хозяйству, идеализации жизни в деревне и всякого рода праздненствам. Впрочем, у Катулла было тоже самое, но там не столько любовь, сколько пошлая, грязная изнанка римского общества