4.5 ибо замки, неожиданно встречающиеся в лесной глуши, бывают, как правило, заколдованными

У него такой сухой язык поначалу, и тема страшно узкая, в ней не развернуться как следует - все время бег по перекрестным ссылкам:
- вот это Альенора Аквитанская, но мы не можем на ней сосредоточиться, поэтому догадайся сам, кто из этих достославных монархов ей муж, сын, внук или давний знакомый и о каком времени вообще идет речь, и при чем тут Капетинги
- а это сэр Гавейн и Зеленый рыцарь, они из английского рыцарского романа, так интересно, совсем другая трактовка, но мы не можем об этом писать, потому что у нас роман - французский, возьмите в библиотеке с книгами про Альенору ещё пару томов о Средневековье в Англии, ну, вы поняли
- а это лэ, очень красивый жанр - как концентрированный роман, но все-таки - не роман, мы уделим ему в конце две страницы, а до тех пор терпи и будь мужественным
- а это...
Теперь я знаю, что мне читать на год вперед. И это весело на самом деле.
Можно отчаяться, пытаясь вбить всё Средневековье в 350 страниц, а можно так.

Самое прекрасное: цитаты в оригинале с подстрочником в комментарии и глава "Вопросы типологии романа «бретонского» цикла". Это не глава, это - сказка что такое. Топология волшебных пространств и времени в них. Течет ли оно вольно, замирает ли у зачарованной границы или проходит вечный цикл повторений - Артуровский мир никогда не умрет, он царит где-то над, под или посередине в едином мгновении пира. И только герой в нем движется вперед - до тех пор, пока не совершит подвиг. Но это не статика как таковая, это кольцо.
Таинственные девы и сопровождающие их карлики, рыцари, охраняющие заколдованные замки и броды, феи, подчиняющие своих возлюбленных, призрачные процессии вокруг Святого Грааля - традиции текста, разобранные до мелочей. И я вам скажу - многие специализированные учебники по писательскому мастерству не содержат в целом столько полезного, как одна эта глава. Создание пространства и условий, по которому оно существует (бытовое? волшебное? авантюрное?), понимание границ локаций и того, что сменяется вместе с ними, особенности описательного, событийного, повествовательного и авторского времени, работа с архетипами при создании героев, да чего там только нет!
Лучше просмотреть своими глазами, чем слышать из чужих уст.

В целом: несколько неровная работа, иногда грешащая ненужными повторами, иногда - скачущая бешенным галопом по темам, которые стоило бы раскрыть подробно, но... чаще - удивительно глубокая и сделанная с большой нежностью. Михайлов не обладает таким красноречием как, например, Пропп, при том он очень педантичен, иногда даже зануден - но открывает читателю порой совершенно волшебные вещи.