4

Я брал книгу как "литературный балласт" для поездки, а оказалось, что мне достался чуть ли не "великий польский роман". Признаки величия здесь есть: историчность, психологизм, широкий обхват событий и слоёв общества. 2 слоя (на дворе 1860-е) входят в романе в клинч: аристократия и купечество. Торговец Вокульский, влюбившись в красивый цветок - пани Изабеллу - рвётся к ней в высший свет, и мы видим как велики "кастовые" предрассудки.
Болеслав Прус (наст.имя Александр Гловацкий) показывает загноение аристократии: бароны и князи сами, без помощи других сословий, уже не в состоянии прокормить себя и нести благородную функцию элиты, которую на них накладывает общество. Бездельники, моты, аферисты с голубой кровью уже ничем не лучше капиталистов, коммерсантов с красными от труда руками.
Символична сцена суда баронессы Кшешовской. Вот до чего опускается некогда высшая страта государства - до тяжбы из-за кражи куклы, точнее, до лжи, ибо куклу не крали.

"Кукла" это не про игрушку, а про образ пани Ленцкой. Вся её жизненная задача - развлекать гостей в роскошных залах, быть привлекательной, нравиться. В голове - пустота, лишь с детства вживлённые представления о себе, как о высшем сорте людей. Почему Вокульский влюбился именно в Изабеллу? Он впервые увидел её, будучи ещё рядовым торгашом, а затем уже нажил состояние. Т.е. она стала для него неким маяком, символом: добиться её значит добиться успеха.
Женщина против науки. Любовь против познания. Личное счастье против славы. Деньги на подарки против денег в помощь страждущим. Перед такими сложными выборами стоит Вокульский. Замкнутый круг: без Беллы Вокульский не стал бы тем, кем он является; но и с Беллой он не развивается и стоит на месте. А человек столь незаурядных способностей, устрани от него все помехи, мог бы принести огромную пользу науке и родине. Столько таких энтузиастов предпочли свои конспекты будуарам кокоток?
Впрочем, кто сказал, что надо обязательно выбирать 1 из 2, почему бы не взять весь куш. Но для этого надо быть очень избирательным. И Ставская, и Вонсовская подходили Вокульскому больше кукольной Беллы, но он был слеп (хотя, возможно, прозрел в конце); и та и другая вполне могли бы составить его счастье.

По первому замыслу книга должна была называться "Три поколения". Прус хотел показать 3 типа идеалистов середины 19 века:
1) Идеалист-романтик: Жецкий. Дружить - так до гроба; любить - так боготворить; работать - так даже во сне видеть свой магазин; радеть за отчизну - так проливать за неё кровь, а не пустопорожить, как отец Беллы пан Ленцкий. Наивный, добренький дядечка. Тип, отживающий свой век, и его смерть символична - таких уже сменяют прагматичные дельцы.
2) Идеалист-делец: Вокульский. Труд и только труд, предприимчивость, усердие, целеустремлённость - вот ключи от всех дверей. Опять же, всё идеальное разбивается о реальное, и многие ключи не подходят, а то и ломаются о женщин, соблазны и случайности. Всё же вокульские - люди будущего.
3) Идеалист-учёный: Охоцкий. Охоцкий сначала антипод, а потом двойник Вокульского: он не растрачивается на ухаживания и рвётся в науку, к истине, но потом его порыв амортизируется светскими приёмами, и его засасывает болото аристократии с её глянцем и бездействием.
3 поколения - это потому что Жецкому примерно лет 60, Вокульскому 40, а Охоцкому чуть за 20.

Если не поколение, то 4-я (ибо аристократов мы не берём в расчёт) сила это капиталисты-евреи. "Еврейский вопрос" и антисемитизм насущны для той эпохи, и мы видим, как они обретают всё бОльшее влияние в Варшаве.

А Болеслав Прус был подвержен влиянию русской литературы, в особенности, Толстого. Чувствуется много "толстовского", есть даже бросание Вокульского под поезд - то ли как копирка, то ли как реверанс Льву Николаевичу. Да и весь роман имеет черты классического русского. Ну дык, мы ж братья-славяне)

"Куклу" вряд ли стоит советовать: книга объёмна (550 страниц широкого формата), тяжеловесна да и попросту непопулярна. Кто ж возьмётся читать толстый польский роман 1890-го года?! Я.