4 Криминальная драма

Лина Гроув, выйдя из Алабамы с ребенком под сердцем, идет в никуда, и на какое-то время получается так, что «никуда» – это Джефферсон, маленький, затхлый, со своими историями и грязными тайнами, до уровня которых возведены в общем-то бытовые склоки. Но эту бытовщину ярко раскрашивают расовые конфликты. Все взрывается бурей экспрессий, если не белый убил белого, и не черный убил черного, а черный убил белого, и даже если неизвестно доподлинно, что он черный, народ сам определит его расовую принадлежность, как ему удобнее.

В принципе, если окинуть роман Фолкнера холодным взглядом, в нем сложно найти что-то выдающееся или оригинальное. Атмосфера сухого и непримиримого Юга разве что – но это далеко не редкость, захочешь, найдешь массу литературы даже с еще более колоритными описаниями, Фолкнер, скажем прямо, не заморачивается с пейзажами и красотами и отдает должное только человеческим подкоркам. Последние, конечно, крайне хорошо разобраны, и сделан интересный упор на двугранность, сбивающий и путающий и самого ее обладателя, и всех вокруг него.

А так – избитые ситуации; парни, обманывающие девочек-дурочек, захватывающий ветер дороги, плохие знакомства, незаконнорожденные дети, преступления, и все это с известными итогами, которые легко предсказать.

Но пишет Фолкнер изумительно. Эти диалоги-на-одном-месте, бестолковые и все-таки чарующие повторения, синонимы, галопом обгоняющие друг друга. Попадая в этот текст, вырваться невозможно, какие бы затхлости он ни описывал. И особенно приятно то, что мои известные придирки к недостоверности речей к Фолкнеру неприменимы – его разговорная трясина воспринимается столь же фантастично, сколь и натурально.

В общем, начать и пропасть в бездне Юга. Чего всем и желаю.