3.5

Иногда пути выбора книги совершенно необъяснимы и пролегают через сотню разных ассоциаций, воспоминаний, размышлений и текущих настроений. С «Бангкоком-8» вышло именно так: я выбрала его ассоциативно. Думаю, что имею весьма далёкое от истины представление о Бангкоке-нетуристском, аборигенском, и уж тем более мне никогда не приходила в голову мысль, что улучшить карму можно, став полицейским. Но когда-то давно на меня произвел впечатление фильм «Бангкок Хилтон» с Николь Кидман и, ожидая чего-то подобного, я взялась за этот детектив с удвоенной жаждой литературного соприкосновения и с изощренной экзотикой азиатских преступлений (убийство с помощью накачанных наркотиками кобр и огромного питона в том же состоянии), и с непривычной восточной ментальностью, заставляющей совершенно иначе воспринимать вещи и события и действовать на основе интуиции и медитации.

Поначалу мне не нравилась стилистика книги, хотя она и показалась оригинальной: Сончай Джитпличип, эдакий парень из низов, маргинал, почти архат, полуполицейский-полумонах, в процессе расследования преступления постоянно рассуждает о добре и зле, об основаниях буддизма, о медитации, да ещё и делает всё это внутренним основанием своей профессиональной работы, одновременно не нуждаясь ни в каких достижениях современной криминалистики. Но потом я подумала, что это только для европейского сознания мыслить о себе в Мире, о душе, об абсолюте, о Ничто и пр. предполагает особую духовную практику, находящуюся за пределами повседневности и осуществляемую в рамках привычных уму этических и логических категорий, а в азиатских культурах вера и существование нераздельны, и необходимость ежеминутного следования Восьмеричному пути так плотно вплетена в жизнь, что путь к просветлению обнаруживает себя в каждой естественной, обыденной мелочи, улучшающей или ухудшающей карму: пить чай, есть курицу с чили, быть сутенёром, ловить преступников, прощать врагов, смеяться над фарангами, торговать яа-баа, менять пол, медитировать – всё это слито в бытии буддистом с его неизменным ощущением всеобщей предопределённости, ожиданием исполнения предсказаний, надеждой на переселение душ и обмен разумами, переживанием уготованных двоим людям кармических встреч и пр., и ничто ничему не противоречит. Что поделаешь, иная ментальность.

Англичанин Д. Бердетт попытался разобраться в этом, написав детектив с позиций тайского сознания, и, вроде бы, у него это почти получилось, хотя… «восток - дело тонкое», и к концу роман выглядит всё «страньше» и «чудесатее», а апофеоз – почти сюр. Но по крайней мере книжка получилась весьма необычная – как по ориенталистской стилистике, так и по поднятым в ней вопросам разницы в восприятии жизненного пути и человеческих отношений в европейской и тайской ментальности. Одновременно она показалась мне старомодной, даже архаичной. Казалось бы, между 2002 годом, когда она была написана, и 2017, когда я её читаю, прошло не так уж много времени, но мир заметно изменился. Возможно, изменился и Таиланд. Наверное, не изменился только буддизм, и азиаты по-прежнему всегда играют по своим правилам, а их, как ни крути, почти две трети населения мира. Не могу сказать, что проблемы, связанные с проституцией, трансвестизмом, наркотиками, подвижностью экономических ценностей и непривычностью этических оценок и смысловых категорий в авторской интерпретации оказались мне близки, но вся история хорошо читалась и вызывала внутренний понимающий и эмоциональный отклик. Конечно, книга не приблизила меня к тому, чтобы встать на путь Дзен, но Таиланд в моём восприятии заметно сменил свой клишированный экзотический глянец на сумрачную тусклость буддийской аскезы. И... пожалуй, нет, не зовите меня провести отпуск в Таиланде.

P.S. Читалось, писалось, размышлялось и медитировалось в рамках 55-го тура игры «Спаси книгу – напиши рецензию!».