3 Берём ножницы и картон

Прочитал "Я Пилигрим" Т. Хейза. Автор до этой книги много лет работал сценаристом. В загашнике у него: две части "Безумного Макса" (второй и третий), "Из ада" – недурное упражнение на тему Джека Потрошителя с Деппом в главной роли. "Пилигрим", таким образом, написан крепким стариком. Профессионалом с мозолистыми кончиками пальцев. К сожалению, сценарный опыт и профессионализм сыграл с Хейзал дурную шутку. Теперь по порядку.
Основная линия романа. Скотт Мердок – звезда американской разведки. Сирота, усыновленный миллионерами, закончил Гарвард, знает десятки языков, разбирается в искусстве, владеет системой рукопашного боя, разработанной в Израиле. Несколько раз плакал по поводу Холокоста. Начало его взлёта. Застрелил собственного начальника, пытавшего продать секреты. Естественно русским. Застрелил не без изысков. На Красной площади. Там, где карусели. Карусели крутятся под музыку Nirvanы. Сама площадь "продувается азиатскими ветрами". Честный переводчик не выдержал и написал, что у Хейза подобная "карусель" – "авторский приём". Боюсь, что называется это по другому. Но ладно с каруселями. Мердоку предстоит схватка с главным противником в своей карьере. Некто Сарацин. Выходец из Саудовской Аравии. Отцу отрубили голову за критику королевского дома. После смерти родителя отправился воевать в Афганистан, где из Стингеров сбивал советские вертолёты. Сбил много, заслужив уважение местного населения. Задумал уничтожить Америку. Странное желание на фоне предыдущих эпизодов его биографии. Но пусть будет. Теперь о Дьявольском Плане. Он прост и изящен. Заразить честных американцев оспой. Но не простой, а модифицированной. Модификация осуществляется в гараже Сарацина. Он изменяет генетический код оспы, черпая знания из Интернета. Здесь можно остановится и отбросить все сомнения о "степени реализма". Но хуже иное.
Многие правильно сравнивают книгу Хейза с "Днём Шакала" Форсайта. Последний – известный певец английского империализма, алармизма и прочих радостей среднего класса. Писатель, мягко говоря, не самый даровитый. Перо у него ещё той степени дубовости. Но в "Шакале" Форсайт сумел поймать (больше у него, кстати, это никогда не получалось) идеальный ритм повествования. Всё было на своих местах, микронно пригнано, двигалось с необходимой скоростью из пункта A в пункт B. Суховатое повествование о покушении на Шарля де Голля с формально известным результатом, затягивало серьёзно. А вот этого "ритма" у Хейза нет и в помине. В романе есть отдельные хорошие предложения, образы, но всё тонет в бесконечных деталях, которые не нужны, не интересны. Нам постоянно говорится: сколько шагов сделал Мердок. Направо или налево. Сколько глотков кофе, сколько голубей было в пролетающей стае. После того, как Сарацин отправился в Афганистан, чтобы испытать в "полевых условиях" эффективность его чудо-оспы, действие полностью проседает. Мердок отправляется в Турцию, расследует убийство американского миллионера. Хейз пытается оживить свой параличный мирок "вкусными деталями". Вот вам: свастика на стенах и "тайное нацистское общество" (тухлятина энной степени), девчонки-лесбиянки, убитые агенты КГБ, мальчонка с синдромом Дауна. Здесь я остановлюсь, наверное. Есть ощущение, что своих читателей Хейз также видит немного страдающими даунизмом – доверчивыми и доброжелательными. Увы, мы другие.