4

– Не будем об этом говорить! – сказал Цзя Шэ. – Давайте лучше выпьем!

Роман маштабен не только своим объемом, но и количеством персонажей, в которых легко запутаться, даже имей они более привычные для нас имена. А если имена отличаются друг от друга только одной буквой или знаком, бывают детские и взрослые, часто меняются, если кому-то не понравится значение одного или нескольких иероглифов, составляющих имя…

– Нечего с ним церемониться! – закричал Цзя Лянь. – Он мужчина и должен знать свое место. Зачем было лезть туда, где находятся женщины?!

Повседневная жизнь показывается практически во всех подробностях, все двадцать четыре часа в сутки: когда кто встал, просыпался ли ночью, кто из служанок подходил и как успокаивал, какую одежду надел и почему, куда ушел, кого встретил по дороге, с кем поругался, кому позавидовал, чем полюбовался, что произошло во дворце, что ел, на чье приглашение не ответил, что читал и что думал по этому поводу, когда лег спать.

Прежде всего женщина должна быть честной и скромной, а уже потом искусной в рукоделии. Стихами же ей вообще лучше не заниматься!

Обилие стихов. Они или ничего не скажут читателю, как Баоюю в самом начале книге, или же скажут, но при условии, что читатель – грамотный китаец, знакомый с классической литературной традицией. Ведь каждое стихотворение можно интерпретировать на сотни ладов, и ни на гран не приблизиться к его пониманию, так и не пробившись сквозь многозначие сочетаний иероглифов, символику и отсылки на произведения древности.

Цзя Лянь едва поспевал за ним, крича:
– Все прячьтесь! Монах идет! Потом будете плакать!

Действие сосредоточено в основном во дворцах Жунго и Нинго, в Саду Роскошных Зрелищ, выход во внешний мир главным героям разрешен только в сопровождении взрослых: можно попасть под лошадь или в руки торговцев живым товаром. Дни за днями проходят, заполненные обязательным посещением родных, редким посещением школы, лихорадочным учением перед возвращением отца, собраниями литературного общества, на котором, среди прочих заданий, может быть и такое: «пусть проигравший произнесет какое-нибудь древнее выражение… затем строку из древних стихов, название кости домино, название какого-нибудь мотива и еще изречение из календаря, причем все вместе должно составить фразу. После того как вино будет выпито, следует назвать какой-нибудь плод или блюдо, омоним вещи, употребляемой в обиходе». Традиционные и семейные праздники и трагедии, непростые взаимоотношения.

– Ах, барышня! Если вы выйдете замуж, вам придется всю жизнь следовать за мужем и выполнять свой супружеский долг, где уж тут предаваться самоусовершенствованию? Ведь этому надо посвятить всю жизнь.

Играми заполняется досуг. Загадываются загадки, сочиняются стихотворения, отдаются застольные приказы («называю четыре слова: скорбь, печаль, радость, веселье. Надо сочинить на эти слова стихи и дать им толкование, но только применительно к женщинам! Кто сочинит стихи, пьет кубок вина, исполняет новую песню, снова пьет, а затем, выбрав любую вещь в этой комнате, читает написанные о ней древние стихи либо приводит цитату из «Четверокнижия» или «Пятикнижия», после чего снова пьет»). Играют в кости, домино, в котором кости имеют свой цвет и свое значение. Так, шестерка называется небом, потому что кость синяя, а «пять-шесть» обозначает сливу, потому что кости на точке темно-красного цвета. В «бой на травинках», шашки, шахматы, «передачу ветки сливы» на тему «весенняя радость, играющая на кончиках бровей».

Смят персика цветок, растерзан, —
И красной стала вся земля.
Гора нефритовая пала,
Восстать ей вновь не суждено!

Служанку, заподозренную в недостойном поведении, связывают на ночь, чтобы она от унижения не наложила на себя руки. Преданная служанка убивает себя после смерти своей госпожи, и это похвально. Женщина, невестка которой убила себя вслед за своей госпожой, превозносит ее: «Какой решительной оказалась моя невестка! Вот это удача! И прославилась, и похоронят с почестями!» А вот как о нерешительности другой служанки последовать за своей госпожой пишет автор: «Поистине она была слабовольной и предпочитала страдания смерти».

– Скотина! – обрушился отец на Баоюя. – Можно подумать, что ты изучил творения всех древних мудрецов! Знаешь наизусть древние стихи и бахвалишься перед уважаемыми господами! Да как ты смеешь!

Неторопливое камерное повествование, где особо никто никуда не торопится, жизнь идет своим чередом, со своими радостями, огорчениями, сварами, склоками и болезнями, завистью, легкой примесью потустороннего. История, хорошо подходящая для неторопливого и вдумчивого знакомства с малознакомой традицией и культурой.
*
Опустевший, обезлюдевший сад заполняется оборотнями и мороками. Случайно наступив на какую-нибудь травинку или цветок, можно вызвать нешуточный гнев божества.
*
Врач сперва выслушивает шесть пульсов, рассказывает о том, что тревожит больного, и только потом выслушивает остальных. А пациент может бегло просмотреть рецепт и принять или же отменить рецепт, мотивируя это тем, что травы, прописанные врачом, не подходят для женщин, они слишком крепки даже для мужчин.
*
Баоюй грустит о том, что не смог из-за болезни полюбовался цветеньем абрикосового дерева.
*
Не вовремя зацветшая яблонька становится причиной горячего спора: доброе или плохое предзнаменование, естественное или же нет. И, конечно же, впечатления от ее столь необычного цветения обязательно облекаются в стихи.