5

Закончил читать книгу "Девочка, катящая серсо...", посвященную актрисе, поэтессе и художнице Серебряного века (и не только) Ольге Гильдебрандт. Она прожила долгую жизнь 1897-1980. Книга - сборник статей, подробных комментариев к жизни и личных записок героини. Всю жизнь она вела дневники, из которых довоенная часть (кроме небольшого куска 1916-го года) погибла в Блокаду, а послевоенные уцелели. В книге цитируются самые характерные из тех дневниковых записок, а так же воспоминания о семье, и о разных замечательных людях с которыми она дружила или общалась. В том числе - о Гумилеве, Кузмине, Ахматовой, Блоке .... Воспоминания написаны ею уже в поздние годы по просьбам литературоведов. Пишет она своеобразно - отрывисто, очень искренне, многих называет просто по именам, меняет на ходу героев, отвлекается в сторону, так что без комментариев часто сложно понять - о ком идет речь. Очень интересно, а личные дневники и грустно, а часто и жутко читать. Хотя, порой натыкаешься и на забавные строчки. Очень женские на мой взгляд, записи. Гражданский муж ее погиб в 38 году и долгие годы она жила надеждой, что он выжил и вернется через десять лет. Этому посвящены многие строчки. И все же она сумела при этом до конца оставаться очень интересным и интересующимся жизнью человеком. Про нее не скажешь (хотя она и говорит в дневниках обратное), что вся ее жизнь закончилась 1917-м годом. В книге есть подборка фотографий ее картин - своеобразная, очень своеобразная...
Немного из дневников:
"Мне всегда нравились сказки про принцесс и фей. А среди фей мне хотелось быть королевой. В нашем веке, наверное, мало перед кем так часто и много становились на колени. Я видела на коленях перед собой поэтов и художников, профессоров и мальчиков, и даже девушек. И на руках меня носили много. Првда, меня баловали, если не всегда серьезно любили. И называли меня лилией и мимозой (даже учителя в гимназии), ландышем и розой, - Мадонной и Сильфидой, Венерой и Гебой, - но чаще всего - Психеей".
"Мне надо умереть. Мне надо умереть. Ни о чем другом не надо думать; ничего другого нельзя хотеть. Я потеряла молодость и талант. Я никому не нужна. У меня нет хлебной карточки, у меня нет ни копейки денег. Мечтать о выигрыше или о посылках то же, что и о браке с Де Голлем или ... Если даже Юра жив, то я и ему буду в тягость. Мертвую он будет любить меня до гроба; живую меня он разлюбит. Откуда я возьму силу, чтобы возродиться? Или нет такой силы - молодость невозвратима? Юрочка обещал мне вечную молодость, но он ошибся - во всем ошибся бедный Юрочка! И в своей судьбе, и в моей судьбе. И все наше творчество погибло - и не будет посмертной славы."
"Подумала о Юрочке и о Бердсли. Последний гораздо "макабристей", у него "ночная эротика", легкий мир на грани трагедии. У Юры - очень точная радость Бытия. Греция "Прекрасной Елены", дневная эротика, фигуры скользят цветными солнечными зайчиками - и ни у одной нет тени. И ни у одной нет понятия о грехе. Странно, что с его тягой к Гоголю (в литературе), с его трагической жизнью и с его глубокой любовью ко мне получилось такое легкое, бездумное, светлое творчество. Я сказала ему как-то, что его место между греческими вазами и Вертэсом."

Девочка, катящая серсо...