5 "Я научилась просто, мудро жить" Анна Ахматова в годы репрессий

Писать отдельно о каждом томе из трех, я не собиралась. Хотя мысли копились, знакомство получалось на редкость плодотворным – и стихами, и именами, и моим горячим желанием писать… Но ведь книга одна, решила я, дочитаю и напишу сразу обо всех трех. Нет, не получилось. Как только я открыла второй том, прочла первые главы записок о жизни в Ташкенте 1941-1943 годов, поняла – это совсем другая книга, другая история и совсем другая Ахматова. А мне так хочется поговорить о той – об Анне Андреевне 38-40, и нескольких месяцев 1941. Поэтому пишу сейчас. Пока яркие образы в голове не потускнели, пока мысли живы, пока есть, что сказать.  

Странно. Говорят, что можно любить всей душой или Цветаеву, или Ахматову. Вот именно так – или/или. Дескать, они настолько разные, что пишут для разных людей. Странно. Я не согласна. Я люблю и ту, и другую, хотя должна признаться, что Цветаеву знаю значительно лучше, читала её и о ней, гораздо больше. Моё упущение. Теперь наверстываю, и буквально сразу погружаюсь с головой и в жизнь, и в творчество Ахматовой.

Лидия Корнеевна Чуковская пишет не просто «воспоминания о», она приводит стихи, отрывки из поэм, и стоит упомянуть ту или иную вещь в разговоре, она обязательно будет тут же процитирована. Идеально для моего невежества. И очень ценно то, что череда людей, имен, лиц – всех кто промелькнет мимо, кто заглянет в гости, о ком заговорит Анна Андреевна – все они тоже обрели плоть и кровь. И не только в силу обычных биографических справок, а выдержек из статей о них, впечатлений самой Чуковской, исторического контекста. И самое удивительное (в то же время самое очевидное) было встречать в этой веренице знакомые лица. Лидия Гинзбург, чью книгу я совсем недавно читала, заходит в гости к Ахматовой и они обсуждают смерть Лермонтова, Тынянов, о котором я когда-то с восторгом читала, принимает в гостях Анну Андреевну, уже больной, сильно сдавший, он падает в прихожей, провожая поэтессу, «и, представьте себе, я его сама подняла. Одна! О! какой он легонький – как тряпочка». Буквально пару дней назад, я читала биографию Александры Иосифовны Любарской, злую и категоричную статью о ее допросе, а здесь она рассказывает Лидии Корнеевне как ее избивали при аресте, цитирует Пушкина и работает вместе с ней над детской хрестоматией. И конечно, Цветаева, Маршак, К. И. Чуковский, Всеволод Иванов, Хармс…. Я как будто складываю мозаику из давно знакомых имен, соединяю орбиты жизни, которые до этого существовали для меня отдельно, независимо друг от друга. Воспоминания Чуковской - богатый материал, и не только в отношении Ахматовой. Это летопись времени, даже не смотря на то, что она боялась писать о многом, несмотря на то, что главные темы разговоров, опускались. Все равно – эта книга уникальна. В ней оживает целое поколение творцов, вырисовывается их новая жизнь в Советской России, освящаются прутья решетки новой жизни.

Когда-то я с недоумением читала критику на пресловутую биографию Дональда Рейфилда «Жизнь Антона Чехова». Кощунство, богохульство, копание в грязном белье – в чем только его не обвиняли. Тогда я не приняла близко к сердцу эти нападки, мне книга понравилась, и ничего ужасного в человечном, близком знакомстве с Чеховым я не увидела. И только сейчас, я поняла тех авторов, что не могли простить британского литературоведа. Потому что для меня Ахматова – это бездонные глаза с фото П. Лукницкого, это хрупкие линии с портрета Альтмана, это откровенная женственность с рисунков Модильяни. И я уже не говорю о том неземном существе, что возникает в голове при чтении ее стихов. Что-то неземное, не реальное, возвышенное. И было очень трудно совместить этот образ с больной женщиной. Желтая, растрепанная, в длинном халате, порванном по шву, или розовая, выспавшаяся. Ахматова, которая до ужаса боится переходить дорогу, которая жалуется на соседей, которая подвержена мнительности, совершенно беспомощна в быту… Она часто болеет, плохо себя чувствует, она переживает, расстраивается. И Лидия Чуковская пишет о ней беспощадно откровенно, с фотографической точностью. Здесь нет злопамятства или злорадства. Она преклоняется перед Ахматовой. Но столь интимные стороны жизни были для меня слишком ярким контрастом. Нет, я не думала, что Ахматова ангел во плоти, я понимаю, что она человек. Но это понимание не спасло меня от жалости, от ужаса неустроенности быта, от сопереживания ей. Она не просто стала ближе, не просто обрела черты реальной женщины из плоти и крови, она вдруг стала обычной. Насколько обычной вообще, можно воспринимать Анну Ахматову.

«Подошел ее трамвай. Я стояла и смотрела, как она поднялась по ступенькам, вошла, схватилась за ремень, открыла сумку… В старом макинтоше, в нелепой старой шляпе, похожей на детский колпачок, в стоптанных туфлях – статная, с прекрасным лицом и спутанной серой челкой.
Трамвай как трамвай. Люди как люди. И никто не видит, что это она».

Дальше...

Мне было невероятно интересно читать мнение Ахматовой о Достоевском и Толстом, о Маяковском и Есенине, об Анненском и Хлебникове. Ее суждения очень меткие, точные, нестандартные. Я не во всем согласна с ней, но какая разница. Это удивительно – посмотреть на знакомые имена и произведения её глазами. Услышать совсем другую версию, интерпретацию, она воспринимала литературу сердцем, и именно поэтому, ее оценки изначально не могут быть банальны. А еще она не идет ни на какие компромиссы, говорит как есть, не сомневается. Прямолинейна и проницательна. Это, в самом деле, очень интересно, даже не смотря на субъективность.

Какой удивительный источник – эти записки Лидии Чуковской, бездонный кладезь для исторического и литературоведческого исследования. Она не столь блестящий биограф как Тыркова-Вильямс, но ведь она и не писала биографию, писала она эти записки для себя. Хотя неразрывная связь поэзии и прозы, очень мне напомнила «Пушкина».

Замечательная книга. Очень жизненная и очень интересная. С обликом Анны Ахматовой и сердцем Лидии Чуковской.

Это рецензия из моего жж