Вот читаешь-читаешь все эти обрывки галлюцинаторных фантазий, недосказанные истории и зарисовки, кормишь краской тараканов в своей голове, а в итоге всё равно тянет на книги с обычным сюжетом.

Мне кажется, многие из тех, кто сперва прочтёт "Все оттенки голубого", за "69" уже не возьмутся, пребывая в полной уверенности, что "опять там всю книгу будут трахаться". Между тем в "69" секса толком-то и нет, не считая того, что главные герои-подростки часто (как в жизни) о нём думают. На фоне "Всех оттенков..." "69", где как раз есть вполне последовательный сюжет, читается легко. Если сравнивать с "Над пропастью во ржи", то книга и вовсе начинает нравиться. Во всяком случае, у Мураками о подростках написано ярче и живее, в его 17-летних как-то больше верится, чем в существование кого-то вроде Холдена.

Подростки, как и положено, бунтуют без особой цели... точнее, у Ядзаки, да и у остальных парней цель вполне конкретная - привлечь внимание девушек. Но девушки не привлекаются настолько близко, чтобы можно было бы их хоть поцеловать, а вот последствия от бунта приходится разгребать.

И опять я сталкиваюсь с разницей менталитетов. Разве пришло бы кому-нибудь в России в голову отправить ребёнка под домашний арест, да еще и с разрешением гулять по кварталу? Не выпустить на улицу - это да, но запретить ходить в школу в наказание за проступок, совершённый в школе же, - это нечто из параллельной вселенной. А если вдобавок ещё и разрешить выходить из дома, но не покидать пределы квартала... то кто будет за этим следить? Станет ли кто-то вообще соблюдать такие ограничения? Не знаю, как с такими учениками поступают в Японии сейчас, но у нас это бы означало "бросить зайца в терновый куст".

Больше всего на протяжении обеих книг, ещё с упоминания Шуберта во "Всех оттенках...", меня мучил один вопрос: "Это Мураками специально столько иностранных поэтов, писателей и композиторов упоминает, мол, посмотрите, как западная культура вторглась в восточную, или в Японии и вправду интерес к зарубежным авторам намного выше, чем ко своим?".

Только накануне я был ошеломлен, что он только что прочел «Чуму» Камю, «Преступников» Батайя и «Наоборот» Гюйсманса. Я выразил удивление, что он так долго до них добирался, но в душе был потрясен. Разумеется, я уже прочел полное собрание сочинений Сартра, и «В поисках утраченного времени» Пруста, и «Улисса» Джойса, и «Собрание мировой литературы», и «Шедевры литературы Востока и Запада», не говоря уже о «Великих мировых мыслителях» или «Собрании мистических сочинений» в издании Кавадэ, «Камасутру», «Капитал», «Войну и мир», «Божественную комедию», «Смертельную болезнь», собрание сочинений Джона Кейнза, собрание сочинений Дьердя Лукача, собрание сочинений Танидзаки. Но я помнил только их названия.

Я, конечно, подозреваю, что первое. Но из японских поэтов я с ходу вспомнила только Басё, из классических писателей - Сэй-Сёнагон, из современных в голову пришли Харуки (оба) и Мисима. Пытаюсь вспомнить японских композиторов - перекати-поле в голове. Из российских: Шостакович, Чайковский, Глинка, Прокофьев... Даже как-то обидно стало, что "японскую" музыку (такое успокаивающее медитативное бренчание) почти все слышали, а японские классики не на слуху.