3.5

После автобиографической повести Гагарина «Дорога в космос», написанной по горячим следам в 1962 году захотелось сравнить ее с книгой, вышедшей десять лет спустя, уже после гибели Гагарина, тогда, когда полеты в космос стали еще не обыденностью, но уже работой

Автору все же не удалось отойти от лакированного образа первого космонавта. На страницах книги Юрий Гагарин предстает практически идеальным человеком – ровно-обаятельно-улыбчивым, без единой шероховатости. Всегда готов помогать товарищам, всегда готов к труду и обороне, читает правильные книги, цитирует классиков, отличный спортсмен, отличный семьянин, в связях порочащих его… впрочем, это из другого. И не то, что хочется узнать про какие-то скрытые пороки, но образ человека не складывается. Даже о друзьях-космонавтах написано куда живее, вот мелкий штришок про одного из них – «получил среди друзей кличку «Слон», после того как сломал динамометр» - и видим живой образ. А Гагарин никакой. Обидно.

Словно существовал негласный запрет, или хорошо, или никак. Но ведь и о Беляеве, и о Комарове, которых тоже не было в живых к моменту выхода книги из печати, автор сумел найти человеческие слова, а здесь – икона.

Хотя в книге довольно много разнообразной информации (то, что было дозволено написать в 1972 году), в частности подробные описания тренировок на центрифуге, в барокамере,в невесомости, парашютные прыжки. Но в целом узнать больше, чем рассказал о себе Гагарин, не удалось. Хотя автор даже был случайно знаком с космонавтом, что подкупает, он рассказывает о случайной встрече осенью 1960-го года очень честно - его познакомили с молодым старшим лейтенантом, и об этой встрече он забыл на следующий день. И еще очень правдивый эпизод о разговоре Титова и Гагарина в день возвращения Титова. Как мальчишки они перебивали друг друга - А это у тебя было? А это помнишь? А города видел? А приземление? Неприятно малость, когда гореть и потрескивать стало? - Но таких живых эпизодов в книге мало.