5 Калининград как текст

Первое и главное: ясность мышления счастливо переводится («Перевод есть основной механизм сознания», стр.182) в ясность изложения. Сложный предмет работы (означающее/означаемое, автономность знака от смысла, мир как текст и т.д.) иллюстрируется таким количеством примеров, что впору писать книгу «Иллюстрации Ю.М. Лотмана по теории семантики и семиотики культуры» или что-то в этом роде.

Представление мира как «текста», конечно же, есть атрибутика постмодерна и, чуть уже – структурализма. По сути дела, ранние работы Лотмана (60-е гг. прошлого века) – предтеча, мейнстрим, складывающегося постмодерна, структурной лингвистики и структурализма. В сущности, речь идет о дигитализации картины мира. Представление о цифровой сущности мира вообще, а не «просто» его картины, думаю, подобной повестки дня тогда не существовало. Лотман одним из первый «гуманитариев» применяет достижения физики и математики к, на первый взгляд кажущийся далеким, миру сложно формализуемый - мир культуры. Культуры – с большой буквы «К».

К счастью или нет, сам предмет книги есть фильтр «на элитарность», если угодно. Нужно быть, по крайней мере, очень заряженным на понимание, на стремление к пониманию вещей прямо скажем нетривиальных. Приглашаю посмотреть на предмет книги – сфера семиотики, т.е. сфера знаков, символов, сфере означаемого – через уникальный феномен российской действительности, более привычно читаемый в контексте геополитического, нежели культурологического. Калининградская область, дамы и господа, Янтарный край России, Западные ворота страны! Добро пожаловать в сложнейший культурологический текст!

Уже известный нам сэр Стаффорд Бир, мировая звезда кибернетики, показывает в теории систем, каким образом они реагируют на внешние «раздражители». Лотман демонстрирует эти "ответы на вызовы" в культурологии, - оба ученых доказывают идентичность поведения различных систем в разных фазах своего развития.

Так, на начальном этапе происходят серьезные флуктуации в пограничных для текстов (систем) областях, идет колоссальный либо обмен, либо одноканальное воздействие одной системы на другую, «накачка» последней новыми текстами, насыщенных собственной символикой, кодами и смыслами. Затем система постепенно стабилизируется и, либо переходит в новое фазовое состояние, либо возвращается в первоначальное.

Что же произошло с Калининградом?
Типичный, но чрезвычайно интересный случай наложения гетерогенных культурных текстов – русского и немецкого. Что особо важно для любого текста? Язык, код написания. В случае Калининграда-Кёнигсберга произошло наложение гетерогенных кодов, главным образом, архитектурно-строительных (иконические коды, в терминологии автора, континуальные, пространственные). И если первый этап взаимодействия – военные действия, занятие немецкой территории – характеризовался резким и радикальным сломом предыдущего кода, то в дальнейшем происходила, по сути, стадия стабилизации, адаптации, взаимопроникновения культурных текстов – русского и немецкого.

Повторюсь: чрезвычайно важен контекст (в иной терминологии – принцип историзма, кстати, не Марксом открытый). Каков он был в отношении немцев после 27 миллионных людских потерь – нужны какие-то комментарии? Кроме того, хозяйственный уклад прежней и последующей культур был совершенно различным. Отсюда казавшиеся на первый взгляд непонятные и неоправданные разрушения прежней материальной культуры. Например, первыми под разрушение попали хутора юнкеров – немецких фермеров. В коллективном сельском хозяйстве хутора как экономические ячейки абсолютно не нужны.
По мере адаптации кодов, происходит постепенная переоценка символов: если в самом начале советского периода каждый дом, каждый памятник, каждое свидетельство прежней культуры было символом ненавистного, оправданно ненавистного, - то со временем немецкие дома становятся всё более престижными в использовании, строительные и инженерные решения (знаки, символы по Лотману) находят новых адептов, и в целом, культуры из состояния агрессии переходят в стадию взаимодействия: начинается строительство «под немцев», восстановление прежних объектов материальной культуры. В сущности идет обычный процесс формирования нового текста как сложной системы, включающей априори конфликтующие между собой элементы. Но возникает новая проблема – проблема референтности.

Как это часто и бывает, саморефлексия (по Лотману - высшая стадия развития системы) по поводу референтности (кто варвар, а кто несет бремя белого человека) идет по энергетически кратчайшему пути: это – Культура, а это – культурка. Варварская. Не нужно быть академиком для изобретения аргументов «против»: поместим рафинированного саморефлексирующего «не-варвара» в ситуацию, несколько отличающуюся от уютного кафе в Латинском квартале. Например, на берег Енисея. Без кофе и круасанов. С -40 по Цельсию 7 месяцев в году. Но это так – к слову.Но слово должно быть произнесено. Нет, не для оправдания - для объяснения.

Сохраняются ли символы Кёнигсберга в нынешнем Калининграде? Судя по фото и рассказам очевидцев – вполне себе - да, сохраняются. (Лотман убедительно показывает, что сосуществование текстов с разной кодировкой в единой системе - вещь чрезвычайно плодотворная благодаря напряжению внутри системы; он говорит о принципиальной возможности и даже, при определенных условиях, желательности взаимодействий далеких друг от друга по своему генезису элементов). Так что сосуществование советского эстакадного автомобильного моста на фоне Кафедрального собора в Калининграде – вещь не уникальная, но плодотворная Так и хочется сказать: Добро пожаловать в Калининград, дамы и господа!

А в завершение одна настоятельная рекомендация: отложите все прочие книги, и Лотмана в том числе. Возьмите «Внутри мыслящих миров», упритесь, пройдите весь путь. Перестанете ходить впотьмах. Обещаю вам!