5 "БЛЮЗ ДЛЯ БЕЖЕНЦЕВ" УИНСТОН ОДЕН.

- А почему вы уехали? Есть такая поговорка: "Где родился, там и пригодился", знаете?
- Никто работать не хочет. Что они все лезут в эту Европу (Россию)? А мы добрые, мы всех принимаем.
- А знаете, какое им пособие платят? И это е-же-ме-сячно"
- Правильно, своих поувольняют, а этих наберут.
- Они там уже на улицу выходить боятся. От этих.

Был такой человек Уинстон Оден. Его считают одним из лучших поэтов XX века, родился в Англии, после II Мировой Войны получил американское гражданство, писал интеллектуальную лирику, лауреат пулитцеровской и многих еще, не столь известных у нас, премий. Оказал огромное влияние на Бродского. Убежденный противник войны, но "Poetry makes nothing happen" - его известный афоризм, который на русский можно перевести: "Поэзия ничего не может сделать". Как констатация бесплодности собственных попыток достучаться до общественного бессознательного и предотвратить войну. В 1939 сказал, но писать стихи не бросил до конца жизни в 1973.

БЛЮЗ ДЛЯ БЕЖЕНЦЕВ

В городе этом десяток, считай, миллионов -- На чердаках, в бардаках и при свете ночных лампионов, -- Но нет приюта для нас, дорогая, здесь нету приюта для нас. Было отечество, а ничего не осталось. В атлас взгляни -- поищи, где там было и как называлось. Мы не вернемся туда, дорогая, нельзя нам вернуться туда. Дерево помню на кладбище в нашей деревне. Каждой весной одевается зеленью ствол его древний. А паспорта, дорогая, просрочены, да, никуда паспорта. Консул глядел на нас, как на восставших из гроба: "Без паспортов вы мертвы, для отчизны вы умерли оба!" А мы живем, дорогая, мы все еще как-то живем. Я обратился в комиссию и услыхал, сидя в кресле: "Если бы вы через год, а сейчас понапрасну не лезли"... Ну а сейчас, дорогая, где жить нам, на что жить сейчас? Был я на митинге, где говорили: нельзя им К нашим тянуться -- и так-то плохим -- урожаям. Это о нас говорили они, дорогая, они говорили о нас. Гром прокатился по небу старинным проклятьем. Гитлер восстал над Европой и крикнул: "Пора помирать им!" "Им", дорогая, в устах его значило -- нам, это значило -- нам. Здесь пуделей одевают зимою в жакеты, Кошек пускают к огню и дают молоко и котлеты. А, дорогая, немецких евреев не терпят, не терпят они. В порт я пришел и на рыбок взглянул у причала. Плавать вольно им, резвиться, как будто войны не бывало. Недалеко, дорогая, от берега -- только от нас далеко. В лес я вошел и заслушался пением птичек. Нет у них вечных оттяжек, уверток, крючков и кавычек. Не человеки они, дорогая, нет, не человеки они. Сниться мне начало тыщеэтажное зданье -- Тысяч дверей приглашенье и тысячи окон сиянье. Но не для нас, дорогая, те двери -- любая из них не про нас. Вышел на улицу -- вьюга, колонны, знамена. Тыща солдат маршируют целеустремленно. Это за нами они, дорогая, -- за мной и тобою -- пришли. 1939