5 Горе тебе, Чевенгур, город крепкий

Warning: Ввиду большого количества отрывочных впечатлений, оставшихся у автора рецензии после прочтения книги, рецензия будет представлять собой небольшое количество отрывочных впечатлений, оставшихся у автора после прочтения книги.

***

Очень, очень, очень сложный роман. В "Котловане" все-таки было ясно, за что нужно цепляться. "Котлован" был монолитен своею лаконичностью. "Чевенгур" тоже монолитен, но по-своему. "Чевенгур" - это роман-топь, трясина, засосавшая в себя сотни образов, засохшая и через несколько столетий исследованная археологами на предмет костей, руин и прочих свидетельств всемогущества Смерти. Образов много, они все равноценны и равнозначны (вот оно, равенство пролетариев), но не это пугает при чтении - все эти образы одинаковы. Мир "Чевенгура" - это мир больших детей, в котором нет личностей, а есть пустые люди, заполнившие себя до отказа стремлением к невидимой и недостижимой цели. Поэтому за этим миром так сложно наблюдать. И если в начале романа еще можно как-то определиться с отдельными симпатиями и антипатиями, то во второй и третьей условных частях (путешествии Дванова и Копенкина, а затем в собственно "чевенгурской" части) никаких чувств образы героев не вызывают. Героев здесь нет - есть большие дети.

***

Все-таки так, как Платонов, не писал никто. Через язык "Чевенгура" особенно на первых порах приходится продираться как через густой бурьян. И как только к языку автора привыкаешь - появляется язык персонажей, состоящий исключительно из лозунгов и плакатной лексики. Сперва это веселит, потом начинает надоедать, ближе к финалу - пугает. Этот язык пугает своей полной неодушевленностью. Он давит и не дает дышать. Язык - самое человеческое, что есть в человеке, - обесчеловечивается, сводясь к инструменту для выкрикивания речевок и гимнов светлому будущему. А язык автора ничуть не помогает, оставаясь все таким же изломанным и калечным.

***

Во время чтения кажется, что многие детали оказались явно лишними - герои появляются на пару страничек и бесследно исчезают, эпизоды кажутся чуть ли не вставными новеллами. Ощущение несобранности остается вплоть до самого финала (и какой финал...) Возвращение Дванова к отцу расставляет все на свои места - последние пятнадцать-двадцать страниц текста делают его не просто цельным, а идеально монолитным. Именно тогда понимаешь, что в "Чевенгуре" нет ни одной лишней строчки, ни одного лишнего слова. Именно тогда задаешь себе вопрос: "Как ему это удалось?"

***

Как же это так случилось, что в конце двадцатых годов двадцатого века на территории молодого еще государства, где все еще верили в идею, на основе которой это государство строилось, писатель Платонов написал такой роман? Откуда могли появиться эти мысли? И что он имел ввиду?

***

Чепурный брал в руки звезду и сразу видел, что она — это человек, который раскинул свои руки и ноги, чтобы обнять другого человека, а вовсе не сухие материки. Прочий не знал, зачем человеку обниматься. И тогда Чепурный ясно говорил, что человек здесь не виноват, просто у него тело устроено для объятий, иначе руки и ноги некуда деть. «Крест — тоже человек, — вспоминал прочий, — но отчего он на одной ноге, у человека же две?» Чепурный и про это догадывался: «Раньше люди одними руками хотели друг друга удержать, а потом не удержали — и ноги расцепили и приготовили». Прочий этим довольствовался: «Так похоже», — говорил он и уходил жить.

Почему-то люди часто вспоминают о сатирическом начале в творчестве Платонова, о его любви к гротеску, о натуралистических подробностях... все это есть, все это есть и в "Чевенгуре". Но для меня Платонов - прежде всего удивительный лирик. Как он описывает безыскусные измышления своих больших детей! Какой человечностью нужно обладать для этого, живя в испокон веков бесчеловечном мире...

***

"Центральный Комитет Коммунистической партии Советского Союза и Совет Министров СССР постановляют:

В целях увековечения памяти великих вождей Владимира Ильича Ленина и Иосифа Виссарионовича Сталина, а также выдающихся деятелей Коммунистической партии и Советского государства, захороненных на Красной площади у Кремлевской стены, соорудить в Москве монументальное здание - Пантеон - памятник вечной славы великих людей Советской страны.
По окончании сооружения Пантеона перенести в него саркофаг с телом В.И. Ленина и саркофаг с телом И.В. Сталина, а также останки выдающихся деятелей Коммунистической партии и Советского государства, захороненных у Кремлевской стены, и открыть доступ в Пантеон для широких масс трудящихся. "

Для тысяч погибших по всей стране чевенгурцев Пантеонов не проектировали.